Сокровища Аттилы

Удивительно, но как раз на эту важнейшую сторону похода не обращали внимания сочинители трудов по истории народов. Диору, например, были прекрасно известны сведения, сообщаемые Геродотом и Плутархом о греко–персидской войне [89]. Персидский царь Ксеркс якобы привел в Грецию столь огромное войско, что для подсчета поступили так: выстроили в поле десять тысяч воинов бок о бок, очертили по земле чертой. По черте построили кирпичную стенку по пояс человеку. Эту площадку стали заполнять воинами снова и снова. Так пришлось сделать сто семьдесят раз. То есть у Ксеркса было миллион семьсот тысяч одной пехоты. А вместе с конницей, моряками, носильщиками и обозом будто бы пять миллионов двести восемьдесят три тысячи двести двадцать человек. По уверениям греков, война на их крохотной территории велась больше года. Сколько же тем и другим нужно было продовольствия и где они его раздобывали?

Поразительным оказалось то, что Аттила, едва ли зная о существовании некоего Ксеркса, при подсчете своего войска поступил как персидский царь. Овчи с гордостью сообщил, что в войске оказалось пятьдесят два тумена.

Основу гуннской конницы составляли пять туменов биттогуров и четыре тумена витторов — воинов приземистых, кривоногих, одетых в длинные, загнутые назад войлочные шапки, в бронзовых доспехах, вооруженных дальнобойными луками, с колчанами, «как открытый гроб», и мечами длиной в два локтя. Эти воины хоть и малорослы, но необычайно сильны и выносливы. Об их неприхотливости ходили самые невероятные слухи. Диор сам не раз убеждался, что биттогур на лошади способен за день покрыть расстояние в восемьдесят римских миль, при этом всадник довольствуется ячменной лепешкой, а лошадь двумя горстями ячменя, скормленного с ладони. Темнолицые, безбородые, они готовы были идти за Аттилой хоть на край вселенной и снискали себе славу столь неистовых воинов, что враги часто в ужасе бежали, лишь заслышав заунывный, протяжный вой, похожий на волчий, — клич биттогуров и витторов. Аттила берег эти девять туменов, всячески заботился о них и то же заповедал своим сыновьям Денгизиху и Ирнику, возглавившим их. Старший сын, как известно, командовал акацирами.

По словам Овчи, Аттила сделал смотр своей армии на берегу Рейна, пока умельцы готовили через полноводную реку переправу. Верховному правителю пришлось объезжать фронт выстроившихся туменов с раннего утра до позднего вечера.

Через Рейн переправились по нескольким мостам, представляющим собой тройные канаты с настилом поверх. Они оказались столь прочны, что прошел даже тяжелогруженый обоз.

Самые ненадежные союзники — маркоманы, квады, гепиды и другие — были посланы вперед. Аттила заявил, что пусть они лучше сразу перебегут на сторону противника и обременят его, чем предадут гуннов во время решающей битвы.

Теплые дни этой весной, как и утверждали предсказатели, установились рано, и в долинах, по которым шла конница Аттилы, трава была высока и сочна.

Передовое войско союзников, возглавляемое Ардарихом, захватило Августу Тревелов без сопротивления. Ардарих применил хитрость, которую в свое время использовал Аларих при захвате Рима, продав римлянам триста отборных юношей, которые ночью, перебив стражу, открыли Соляные ворота. Ардарих еще загодя отправил в Августу Тревелов караван с товарами. Когда караван подошел к городу, то городская стража ворот не открыла. Караванщики остановились поодаль и разложили для обозрения товары. Горожане не вытерпели и вышли за ворота полюбопытствовать. Началась бойкая торговля. Причем купцы продавали товар удивительно дешево и вели себя мирно, уверяя горожан, что гунны еще очень далеко. После, оказавшись в плену у Ардариха, легат крепости бил себя кулаком по лысой голове и недоумевал, как он мог так глупо попасться.

Два дня союзники грабили город, пока тот не обезлюдел. И ушли из него, когда на горизонте показалась конница Аттилы. Среди тарханов Аттилы возник ропот, что, мол, союзники ничего не оставят гуннам. На что Аттила заметил, что отныне Ардарих уже не сможет предать гуннов, ибо после примененной им хитрости Аэций ему не поверит. Что и произошло в действительности. Осведомитель донес, что германский вождь послал к Аэцию тайного гонца с предложением выступить вместе против гуннов. Прямодушный Аэций заявил гонцу, что тот, кто схитрил однажды, предаст и дважды. Союзникам ничего не осталось, как сражаться на стороне Аттилы.

Прослышав, что город Паризия, ранее именовавшийся Лютеция — крепость весьма мощная и с многочисленным гарнизоном, хитроумный Аттила велел Ардариху захватить ее, а сам двинулся на Амьен, по пути грабя мелкие города.

Дальше весь путь гуннов сопровождался дымом сплошных пожарищ, слившихся в один, дым тянулся по следам конницы, отмечая кровавый путь, «поистине пылала костром большая часть Галлии, и не было ни у кого упования на стены». Отблески пожарищ в ночное время напоминали извержение вулкана и видны были за много миль.