Сокровища Аттилы

С тем и легли спать. Безносый в эту ночь был в головном дозоре, так что его золотые остались целы. Утром купец пожаловался Чегелаю, что некоторые воины обманули его девушек: брал на ночь один, а пользовались вдесятером. Ему как хозяину нанесен убыток.

— Да и многие девушки теперь себя плохо чувствуют. Договор/нарушать нельзя. Боги наказывают отступников, — добавил он.

Чегелай вызвал сотников и велел им расплатиться с девушками честно. Если у воинов не хватит монет, пусть им даст сотник в счет будущей добычи.

На следующий день заставы гуннов перекрыли все дороги, ведущие в Потаисс. К Чегелаю привели нескольких жителей ближнего селения, и он тщательно расспросил их о расположении улиц в городе и где находятся дома богатых горожан.

Ближе к вечеру в стойбище тысячи прибыл предводитель сарматского племени фарнаков Абе—Ак. Племя фарнаков, как известно, не ушло с вандалами в Паннонию. Молодой, богатырски сложенный предводитель смело подошел к костру, возле которого Чегелай и Карабур, сидя на корточках, наблюдали, как Безносый поджаривает на огне мясо вепря.

Гунну нет нужды знать чужие языки, но в языке гуннов нуждаются все. Абе—Ака сопровождали два рослых воина. Один нес панцирь искусной работы, другой — бобровую шапку. Вождь сарматов вручил подарки тысячнику.

— Говори! — велел Чегелай, словно перед ним стоял простой воин.

Могучий Абе—Ак переломил свою гордость. Он напомнил пришлому предводителю, что сарматы не причинили зла гуннам и всегда соблюдали договор о мире.

— Мы готовы по первому требованию Ругилы выставить в помощь вам нашу конницу, — сказал сармат. — А если вашим стадам тесно в степях между Борисфеном и Гипанисом, мы уступим и эти земли. Сами же уйдем в Паннонию.

— Паннония скоро тоже будет наша, — равнодушно заметил Чегелай, беря дымящееся мясо и на кинжале протягивая его Абе—Аку, приглашая отведать.

Абе—Ак без колебаний взял предложенное угощение. Совместная трапеза укрепляет доверие. Обычай был соблюден. Чегелай заметно смягчился. Спросил, много ли у сарматов конницы.

— Пять тысяч, — решительно ответил Абе—Ак и добавил: — Клянусь богиней Табити, я не привык скрывать что–либо!

— Ха! — оторвавшись от еды, воскликнул безбородый Карабур. — Когда мы сразили вождя германцев Германариха, от нас бежало двадцать туменов готов!

Глупость возраста не знает. Чегелай велел неумному родичу помолчать и обратился к побледневшему сармату:

— Не сочти его слова за оскорбление. Он еще молод, чтобы работать языком столь же искусно, как мечом. Я передам твое предложение Ругиле, да благословят его боги. Как он решит, так и будет. Надеюсь, мы станем союзниками. Есть ли твои соплеменники в Потаиссе?

— Нет. Там живут даки и римляне. Мы кочевники, как и вы, и не привыкли жить в вонючих домах.

— Это хорошо, — благосклонно решил Чегелай. — Отправляйся же с миром к себе. Мы вас не тронем. Нужны ли вам рабы?

— Рабы всегда нужны.

Карабур опять встрял в разговор, хвастливо крикнул, что завтра они продадут сарматам много рабов — римлян и даков. Гунны недаром говорят: самая шумная река — мелкая. Взбешенный Чегелай велел неумному родичу немедленно отправляться в сотню и до самого вечера не открывать рта. А чтобы проверить, как тот выполнит его повеление, послал с ним Безносого. Когда обиженный сотник удалился, Чегелай сказал Абе—Аку:

— Завтра отправлюсь на охоту. Мои дозоры видели в здешних лесах много оленей. Не желаешь ли присоединиться?

Абе—Ак пожелал, ибо отказаться означало обидеть. Чегелай спросил, уцелела ли бывшая столица даков и далеко ли до нее?

— Три дня пути от Потаисса. Сармизегутта сейчас в развалинах. Разрушили вандалы.

— Хай! — не скрыл своей досады Чегелай. — И дворец царя разрушен?

— Да. Вандалы искали сокровища. Я слыхал, что у царя даков их было несметное количество.

При последних словах сармата Чегелай едва не подавился куском сочного мяса, спросил, нашли ли вандалы то, что искали.

— Скорей всего нет. Люди бы знали. Вождь вандалов Гейзерих, говорят, хотел завладеть золотым троном дакийских царей. А когда это ему не удалось, он в ярости разметал и сжег Сармизегутту.

Чегелай чуть не подавился вторично. Глаза его налились кровью. О благословенный Тэнгри, указавший путь, ослепительны твои деяния!