Сокровища и реликвии эпохи Романовых

В действительности, целью их поездки было «золото Колчака». Его следы оборвались в 1920 г. после расстрела по приговору Иркутского ревкома Верховного правителя. Все попытки раскрыть тайну исчезновения 26 ящиков с золотыми слитками и монетами окончились ничем. По результатам проведенного ЧК расследования считалось, что золотой запас Росийской империи адмирал передал японцам в качестве оплаты их «военной помощи», а те вывезли его за границу.

Но Пуррок знал, что это не так. Будучи, старшим, писарем, он имел доступ к секретной документации. Поэтому ему было известно, что в 26 «ящиках со снарядами» весом 2 и 4 пуда было золото: в восьми — в монетах, а в остальных — в слитках. Именно поэтому полковник Жвачин приказал ничего не подозревавшим атаманам ликвидировать как «потенциальных дезертиров» всех причастных к его захоронению.

И все-таки один свидетель, сам Пуррок, остался жив. В 1930 г. он поделился тайной со своим родственником, инженером Аугустом Лехтом. Тот сразу загорелся идеей добыть «золото Колчака». В итоге летом следующего года оба эстонца оказались в Сибири в окрестностях станции Тайга.

Однако, их ждало разочарование: местность настолько изменилась, что бывший писарь не мог узнать ее. Там, где в 1919 г. стоял густой лес, теперь были лишь редкая молодая поросль да кустарники. Все приметы, которые запомнил Пуррок, исчезли. Правда, в первый день кладоискатели выкопали уйму трухлявых пней, да какие-то гнилые подошвы от сапог. Хотя это еще ни о чем не говорило. Известно, что в жирном черноземе, а именно такова была тамошняя почва, березовые пни сгнивают за 5–6 лет, а пни хвойных деревьев, например, пихты, — за 10–12. Пуррок не помнил, была ли поляна, на которой закопали ящики с золотом, естественной или же вырубкой. Да и подошвы вполне могли быть частью спрятанной амуниции. Короче, предстояло копать новые шурфы, причем на большей площади, так как, без этого, ничего определенного сказать было нельзя.

А дальше у кладоискателей началось сплошное невезение. На следующий день из-за страшной жары они решили пораньше прекратить поиски. Отправились ночевать в ближайшую деревню, но по дороге Пуррок вдруг обнаружил, что потерял бумажник со всеми деньгами и документами, в том числе с загранпаспортами. Вернувшись на место раскопок, дотемна искали пропажу, но безрезультатно. Им пришлось той же ночью идти в милицию, чтобы получить временные удостоверения, а потом мчаться в Москву и там через НКИД оформлять возвращение в Эстонию.

Впрочем, неудачная поездка имела свой положительный результат. Кладоискатели убедились, что тайком на теперь почти открытой местности клад добыть невозможно.

Будучи квалифицированным инженером, напарник Пуррока Лехт занялся изучением западной прессы, он искал сведения о технических средствах обнаружения зарытых в землю металлов. И такое средство нашлось. Это был хитроумный аппарат конструкции Митова, немецкого инженера болгарского происхождения. Но как уговорить изобретателя отправиться со своим прибором в «логово большевиков»?

Эту проблему удалось решить неожиданно легко. Пуррок познакомился с богатым берлинским адвокатом Кайзером, у которого было необычное, для лиц его профессии, увлечение: археологические раскопки. Эстонец сумел заинтересовать археолога-любителя своей историей с «золотом Колчака» настолько, что тот взялся за организацию экспедиции. Конечно, сыграла роль и перспектива заработать на этом большие деньги.

Для начала же Кайзер связался с Митовым и оплатил его приезд в Эстонию для испытания чудо прибора. При этом выяснилось, что он весит целых 96 пудов. Поэтому нечего было и думать незаметно провезти его через границу. Следовательно, нужно официально договариваться с советскими властями. И хотя полевые испытания аппарата Митова в таллинском парке Кадриорг, где согласно преданиям, был похоронен не один клад, ничего не дали, — вот и верь после этого «достоверным» легендам! — Кайзер отправился в Москву.

Там он довольно быстро получил разрешение направить экспедицию на поиски колчаковского клада в Сибири и подписал в Кредит-бюро договор, по которому в случае успеха СССР принадлежало 75 % золота, а остальные 25 % — поисковикам.

Окрыленный, немец вернулся в Таллин, а на смену ему в Москву выехали Пуррок и Митов. Поселились в «Национале» и стали ждать прибытия аппарата, отправленного багажом. Шел день за днем, но техники все не было. Железнодорожная администрация успокаивала: дорога дальняя, груз идет медленной скоростью, задержки неизбежны. Кладоискателям и в голову не могло прийти, что аппарат давно прибыл в Москву и негласно изучается в закрытом конструкторском бюро на предмет возможного использования в военных целях, например, для обнаружения мин.

Лишь спустя полтора месяца Пуррока и Митова известили, что они могут, наконец, получить свой груз.

Но был уже конец ноября, в Сибири выпал снег, ударили морозы. Ехать на станцию Тайга, не имело смысла. Так, что эстонец, несолоно хлебавши, взял билет в Таллин, а немец — в Берлин. Экспедиция сорвалась.