Сокровища Ирода

– Вопросы здесь задаем мы! – оборвал его милиционер, он действовал в лучших традициях современных телесериалов. Старыгин в который раз мысленно задал себе вопрос, актеры ли сериалов копируют поведение и внешний вид милиционеров или же сотрудникам милиции так понравились образы, сотворенные киношниками, что они все поголовно перестроились под телевизор.

– Тогда я ничего не могу вам ответить! – твердо сказал Старыгин. – Как я могу объяснить то, не знаю что? Мало ли где вы нашли этот листок? Я здесь уже столько лет работаю, что меня многие сотрудники Эрмитажа знают…

– Стало быть, отказываетесь от показаний? – рявкнул милиционер, побагровев. – Препятствуете работе следствия? Не советую, гражданин Старыгин, так себя вести, ох, не советую, не в ваших это интересах!

Старыгин упрямо наклонил голову и подумал, что никакого противопоставления интересов тут быть не может. Вроде бы все они, и сотрудники Эрмитажа, и милиция, заинтересованы в скорейшей поимке убийцы. Однако на поверку получается, что милиции лишь бы дело раскрыть по горячим следам, а у гражданина, попавшего на заметку, одна забота – как бы ноги унести.

Тут болезненная дама наконец справилась с приступом кашля и жестом остановила своего помощника:

– Подождите, Иван Сергеевич, не нужно так шуметь!

«Вот именно, – раздраженно подумал Старыгин, – не нужно сразу наезжать. И не стоит во всех встречных людях видеть потенциальных преступников!»

Унылая милиционерша вытерла лоб клетчатым носовым платком и сказала, повернувшись к Старыгину:

– Этот листок нашли в руке у потерпевшего. Поэтому вы должны ответить на несколько вопросов. Во-первых, о чем конкретно вы с ним собирались говорить?

– У меня к нему был профессиональный вопрос…

– И какой же? – прищурилась милицейская дама.

Впрочем, дамой, тут же подумал Старыгин, ее можно было назвать лишь с большой натяжкой. На самом деле перед ним стояла сутулая простуженная тетка, замотанная и несчастная. Болезнь, конечно, человека не красит, но Старыгин был уверен – убери у тетки слезящиеся глаза, распухший и красный нос, все равно не поможет, вряд ли она похорошеет.

– Вы не ответили на мой вопрос, – прохрипела его собеседница, – не тяните время, возможно, ваш ответ даст необходимую зацепку для следствия.

Из ее слов Старыгин сделал вывод, что никаких зацепок у них сейчас нет, то есть милиция понятия не имеет, кому понадобилось убивать старика. И за что…

Но если он сейчас начнет рассказывать о кольце, убогая милиционерша замучает его вопросами. И ведь в чем только душа держится, а туда же, убийство расследует. И кто, интересно знать, ей такую работу доверил? Сидела бы дома на больничном, чем людей заражать…

Старыгин почувствовал, что у него засвербело в носу, и очень рассердился.

На болезненную милиционершу, надо сказать, его грозный взгляд не произвел ни малейшего впечатления, скорей всего, она его просто не заметила, и тогда Дмитрий Алексеевич выдал экспромт:

– Я хотел обсудить с ним особенности техники выемчатой эмали в великоморавской культуре.

Она помолчала немножко, переваривая услышанное, потом протерла очки и поглядела сквозь них на Старыгина очень внимательно. Взгляд был довольно твердым, так что Дмитрию Алексеевичу понадобилось все его самообладание, чтобы не отвести глаз. Он сосредоточил взгляд у милиционерши на переносице и даже успел рассмотреть там красный набухающий прыщ.

Наконец ее отвлек вопросом какой-то молодой человек с рысьими глазами и быстрыми ухватками, он появился неожиданно и сразу же стал что-то говорить ей на ухо, серьезно и негромко.

Старыгин попятился к двери, но прежде его спросили:

– Когда вы последний раз видели потерпевшего?

– Вчера около трех часов дня, – честно ответил Дмитрий Алексеевич.

– Возможно, мне еще придется задать вам несколько вопросов, так что попрошу вас никуда не уезжать из города! – проговорила милиционерша и отошла к окну.

Прежде чем выйти из кабинета, Старыгин еще раз взглянул на Тизенгаузена.

Карл Антонович лежал, уткнувшись лицом в столешницу. Его правая рука сжимала телефонную трубку. Седые волосы на затылке потемнели от крови. Старыгин тяжко вздохнул и вышел.

Среди толпящихся в коридоре людей Старыгин увидел знакомого – Василия Солового из службы безопасности Эрмитажа. Ему прежде случалось обсуждать с Василием вопросы, связанные с безопасностью реставрируемых картин, и тот произвел на него приятное впечатление.

Василий нервно курил возле окна, стряхивая пепел прямо на подоконник. Никто его не останавливал – люди находились в полной растерянности.

– Как и когда это случилось? – спросил Старыгин, неслышно подойдя сзади.

Василий вздрогнул, взглянул на него затравленно и проговорил:

– А вы-то что здесь делаете? Шли бы к себе! И так неприятностей хватает!

– Что, все на вашу службу решили навесить? – сочувственно осведомился Старыгин.

– А на кого же еще? Как что, так сразу мы виноваты! – резко бросил Соловый и полез в карман за новой сигаретой.

Из дверей кабинета Тизенгаузена выглянул тот самый молодой парень, что пришел недавно, и бросил: