Сокровища Кенигсберга

Едва открыв утром глаза, Юрий вскочил с постели, поднятый на ноги неожиданной догадкой.

– Альфред, Альфред, – бормотал он, судорожно роясь в своих записях, – а как же звали директора местного музея янтаря, а? – Разыскав в сумке нужную ксерокопию, он торопливо перелистал ее страницы. – Ага, вот: «Среди этих лиц были (допрошены): искусствовед, доктор Альфред Роде, его жена и дочь; доктор Фризен – хранитель памятников провинции Восточная Пруссия; сотрудники Прусского музея изобразительных искусств, доктор Гергард Штраус, инспектор Хенкензифкен, научный работник Кульженко (Полина Аркадьевна), а также генералы: Ляш, Кюхлер, гауляйтер Эрих Кох, директор Прусского исторического музея доктор Герте, владелец ресторана «Блюхгерихт» («Кровавый суд») Файераденд и другие». Вот, значит, какой расклад получается, – прокомментировал Юрий полученную только что информацию.

Он присел на кровать и вынул из висевших на спинке стула брюк вчерашнюю находку.

«А вдруг и в самом деле именно доктор Роде обронил в нише эту славную расчесочку? – подумал он, облокачиваясь на подушку. – В общем, как мне кажется, ничто этой интересной версии пока не противоречит. Он вполне мог получить именно такой дорогой и одновременно практичный подарок от, допустим, своих коллег по работе и потерять его как раз в этом, позже заваленном обломками колодце, когда прятался в нем во время обстрелов. Хотя, стоп, а где же он жил в то время?»

Покопавшись в фотоотпечатках карт старого города, Юрий довольно быстро установил, что улица Беекштрассе располагалась в старом Кенигсберге весьма далеко от того места, где находился колодец, в котором им вчера была найдена расческа. «В таком случае остается только один вариант, – подытожил он, – господин Роде сидел в этой нише не во время каких-то там обстрелов, а тогда, когда он, после своего исчезновения с пятого по десятое апреля 1945 года, возвращался домой уже после завершения штурма. Логично будет в таком случае предположить, что он все это время, то есть с пятого по десятое, просидел в том самом складе, где он, на пару с присланным из Берлина офицером гестапо, и спрятал все коллекции своего музея. Но тогда становится совершенно непонятно, почему его расческа оказалась именно здесь? Стоп, стоп, погоди, – поднялся с кровати Юрий. – Все подземелья Кенигсберга были затоплены, по свидетельству отца, уже восьмого апреля вечером, а дома наш славный директор музея оказался только десятого. Следовательно, сидеть в хранилище, после затопления последнего он явно не мог, но и дома в тот же день не появился. Ха, а действительно, уж не в этой ли колодезной нише он отсиживался? Вопрос только в том, в одиночку он здесь сидел или с сопровождающими? Ну, если так, то тогда все становится на свои места. И из всего этого следует только один, и пожалуй, единственный вывод, – решил Юрий: если уж почтенный профессор смог добраться сюда из своего потайного хранилища, то сто процентов за то, что и я смогу добраться отсюда туда».

Воодушевленный этим, весьма самонадеянным выводом, он решил тут же, не оттягивая решения вопроса надолго, узнать, какова же глубина этого колодца от поверхности воды до его дна. Отыскав в одном из ящиков кухонного стола моток бельевой веревки и прихватив с полки килограммовую чугунную гирьку, он, насвистывая бодрый мотивчик, двинулся к гаражу. Там, уже довольно легко откинув половинку люка (сказалась щедрая смазка петель крышки), он стал опускать привязанную к веревке гирьку вниз. Спускать ее пришлось на весьма порядочную глубину, но в конце концов он скорее почувствовал, нежели услышал глухой удар металла о какую-то преграду. Обстучав это невидимое пока препятствие в разных углах колодца, Юрий убедился в том, что дно колодца, скорее всего, найдено. Вытянув свою измерительную снасть на поверхность, он растянул мокрую часть веревки по полу гаража и промерил ее шагами. «Ничего себе, – присвистнул он, – метра четыре с половиной будет, а может быть, и того более». Теперь, выяснив для себя один вопрос, он тут же озадачился другим. «Там, под водой, если туда действительно каким-то образом попал профессор искусствоведения, непременно должен быть подземный ход, – думал он, медленно сворачивая веревку и отвязывая от нее грузило, – иначе совершенно непонятно, как же там мог оказаться наш директор музея, благополучно обронивший в нише свою замечательную расческу. Но как же мне точно узнать, что же там, под водой?»

Вначале Юрий решил, что будет достаточно принести с какой-нибудь окрестной стройки длинную трубу и пошуровать ею в глубине колодца, но, критически оглядев довольно низкий потолок гаража, быстро сообразил, что требуемой длины трубу в столь узкую шахту ему просто не удастся опустить.

«Ну что же, не беда, – быстро изменил он свой план, – пойду куплю сейчас трубку с маской и попросту нырну туда. Увижу все своими собственными глазами».