Сокровища Кенигсберга

«Проклятье, – недовольно подумал он, – не успеешь сосредоточиться, как уже приходит пора менять акваланг».

Он вернулся к тому месту, где оставил часом раньше привязанный плотик, и начал проводить некий ритуал, связанный с заменой под водой источника дыхания. Но ранее пришедшие ему в голову мысли никак не оставляли его.

«Предположим, – размышлял он, развязывая крепления второго акваланга, – если моя гипотеза верна, то направление, в котором двигались от платформы погибшие, следует принять за направление на «ВЫХОД». Ну и, естественно, противоположное направление и есть направление на «СКЛАД». Раз так, – однозначно решил он, – то не следует далее терять ни минуты».

Торопливо прикрепив опустевший баллон к плотику, он решительно двинулся все в том же направлении, то есть к большому гидравлическому лифту. Не забывая разматывать и подвязывать мерный шнур, Юрий плыл над рельсами еще минут семь или восемь.

«Господи, – думал он, – сделай так, чтобы никакие запертые двери мне больше не попадались».

Однако молитва его была напрасна. Рельсы, после достаточно крутого поворота, внезапно разошлись, и просторный, широкий поначалу туннель превратился в два, быстро расходящихся в разные стороны узеньких полутораметровых коридорчика. Как, наверное, и положено по всем немецким уставам, коридор, по которому плыл Юрий, был перекрыт надежной, запертой на внутренний и, естественно, давно заржавевший замок решетчатой дверью. Мысленно проклиная всех немецких святых и мать их, дисциплину, он, больше для очистки совести, нежели действительно рассчитывая на удачу, круто развернулся и, осторожно работая ластами, направился во второй коридор. Картина, которую он там увидел, была аналогична, проем перекрывала точно такая же сваренная из толстых прутьев решетка. Уже ни на что не надеясь, Юра, более от недовольства, нежели из-за желания проверить надежность запоров, толкнул ее свободной рукой. Внезапно ему показалось, что дверь дрогнула. Не веря такому счастью, он спешно поставил фонарь между рельсов и навалился на решетку всем телом. Заржавевшие дверные петли поддавались его усилиям с большим трудом. Ведь под водой человек чувствует себя словно в космосе, толкая какой-то предмет, он, в строгом соответствии с законом сохранения импульса, тут же и сам отлетает в противоположную сторону. Промучившись несколько минут, но приоткрыв при этом решетку лишь на несколько сантиметров, он понял, что ему следует действовать иначе. Юрий вынул из ножен столь разрекламированный ему в свое время продавцом нож, упер его острием в пол и той его частью, где на нем была нарезана двухрядная острейшая пила, начал отдавливать неподатливую дверь, пользуясь таким, надо заметить, весьма своеобразным рычагом. Его расчет оказался верен. Со скрежетом и глухим (под водой) визгом неподатливая дверь начала открываться несколько быстрее. Вскоре ему удалось приоткрыть ее настолько, что удалось протиснуться в продолжение коридора. Не имея времени даже для того, чтобы вставить нож в ножны, он так и вплыл в следующее помещение, держа в одной руке уже изрядно подсевший фонарь, а в другой сверкающий полированной сталью испанский клинок. Судя по количеству скелетов на полу открывшегося ему через несколько мгновений помещения, затопление его произошло внезапно и очень быстро. Больше всего погибших он обнаружил у узкой каменной лестницы, ведущей куда-то вверх, но разбираться с этим вопросом времени у него уже не было. Повернув направо по коридору, Юрий вплыл в обширный зал, где сразу понял и для чего этот зал когда-то служил, и где он сейчас находится.

«Все, – подумал он, – послезавтра обязательно вернусь сюда и продолжу здесь поиски, а сейчас пора уносить ноги, а то воздуха у меня уже в обрез».