Сокровища Королевского замка

Он замедлил шаги и стал ступать еще осторожнее.

— Идемте быстрее! — подгонял незнакомец.

Станислав не хотел обидеть своего проводника излишней, к тому же, возможно, безосновательной, подозрительностью, но боялся, что стоит неосторожно свернуть в сторону, как под ногами, словно западня, окажется вертикальный глубокий колодец. Вместе с тем он понимал, что, если парень говорит правду и Бруно действительно неподалеку от Замка, нужно спешить.

Наконец он решился спросить:

— Где-то здесь должен быть подземный колодец, верно?

Незнакомец даже приостановился.

— Что-что? Вы знаете о колодце? Откуда? Вы здесь уже были?

— Никогда в жизни.

— Ну и нюх же у вас! Колодец вот он, тут рядом. Дьявольски глубок! Брат прикрыл его досками, чтобы не ввалиться в темноте… Как пройдем, я их отодвину… Ежели швабы будут искать нас, тут им и конец!

Некоторое время они продвигались на ощупь.

— Внимание! Здесь две ступени! Очень неудобные! Не упадите! — предостерег паренек.

Наконец они добрались до высокого, просторного подвала, свод которого, дополнительно укрепленный, опирался на стоящую посредине толстую колонну. Сквозь щель в стене со стороны двора проникал невзрачный лучик света, освещая стену из огромного готического кирпича.

— Швабы могут нас искать сколько влезет, но здесь не найдут! Подождем.

Паренек указал Станиславу на сколоченный из толстых досок стоящий в углу топчан, покрытый сверху куском одеяла. Потом протянул руку к поддерживающей свод опоре, достал из ниши кусок засохшего ржаного хлеба. Разломал его на две половинки, протянул одну Станиславу.

Хлеб, хоть и черствый, хранил запах ветра и солнца. Удивительно, но в этом подземном укрытии, вероятно служившем в давние времена сокровищницей, а быть может, и местом тайных собраний, этот кусок черствого хлеба давал ощущение бодрости, вселял надежду.

— Вроде бы ничего не происходит!.. А может, ребята нас для смеху напугали?.. Ну, я им покажу! — И парень так смешно погрозил кулаком, что Станислав невольно рассмеялся.

Но тут же умолк.

На дворе, а казалось, будто прямо у них над головой, послышались иноязычная брань, топот подкованных сапог.

Парень, словно кошка, цепляясь пальцами за камни и неровности кирпичной кладки, взобрался до самой расщелины в стене и приник к ней глазами.

Затем быстро обернулся. Лицо у него было бледным, а многочисленные веснушки на нем напоминали восклицательные знаки.

— Бруно! — шепнул он.

«Они здесь случайно?.. Или какой-то немец заметил, что я вошел, позвал Бруно, и они устроили облаву?..» — лихорадочно размышлял Станислав.

Голоса и шаги во дворе то отдалялись, то приближались. Что-то зашелестело совсем близко. Какая-то тень заслонила щель в стене.

Станислав и парень молча переглянулись. Оба, наверно, подумали в этот момент, сколь наивным было предположение, что открытый колодец может стать для немцев ловушкой. Если Бруно обнаружит подземелье, то, уж конечно, хорошо осветит проход.

Почти не дыша, они замерли в напряженном ожидании.

Стук шагов и гомон во дворе постепенно затихали, наконец совсем умолкли.

Оба вздохнули с облегчением.

Станислав сжал ладонь своего юного товарища.

— Спасибо, дружище! Если б не ты, попал бы я к ним со всем имуществом в лапы.

— Да, Бруно был бы в восторге от фотографий этих «вековых стен»… — снова поддел его парень.

— Одного не пойму… Бруно, кажется, собирался уехать вместе с другими… Откуда же он тут взялся? Машины ведь не вернулись к Замку!..

— С ним такое случается. Ему словно бес подсказывает. Мне ребята рассказывали, они видели. Идет себе Бруно в какую-то сторону, не оглянется. Наши за ним, уже берут на мушку. А он вдруг — трах! Обернулся, выстрелил и попал!..

— А вот нас не почуял!..

— Не говорите этого, не ровен час! — Паренек постучал пальцем по доске лежака.

Глава VII

После некоторого молчания Станислав сказал:

— Знаешь, чтоб отметить нашу встречу в «вековых стенах», давай познакомимся!.. Меня зовут Станислав.

— А я Стасик!

— Вот тебе и станиславовская встреча!.. Нам для компании не хватает только самого «короля Стася»…[14]

Они весело захохотали.

После недавнего страшного напряжения все вызывало у них радость.

Через минуту Станислав встал.

— Пойду наверх закончу работу.

— Сейчас нельзя выходить. Бруно наверняка караулит у ворот. У него в самом деле дьявольский нюх…

— Тогда немного подождем. Кстати, место наше непростое, наводит на некие раздумья. И с традицией. Ведь мы сейчас в подземелье Большого княжеского двора.

— Что? — спросил Стасик голосом, исполненным искреннего удивления и недоверия. — Какого еще двора? Мы в подземелье Замка!

— Ты так любишь Замок?

— Н-ну, знаешь!

В этом «н-ну, знаешь» было заключено все: и сердечная привязанность, и гордость, что в замковых стенах ему знаком каждый камень, и какая-то грусть.

— Отец нас часто приводил в Замок, я был еще совсем щенком… Показывал… Объяснял… Отец… В тридцать девятом, когда Замок горел, отец сразу примчался гасить пожар… Мы ведь жили возле Рынка… И я прибежал на пожар. И мама. И старший брат.

— Но сейчас ты не должен сюда ходить. Отец тебе, наверно, говорил, что это опасно?