Сокровища короля

Магдалена поморщилась. В некотором отношении она была гораздо опытнее, чем он. Женщине никогда не бывает просто признаться мужчине в том, что она носит под сердцем его ребенка. Она прекрасно помнила, в какое смятение приходили ее родители при мысли о том, что им придется кормить еще один рот, помнила, как они тревожились, ссорились. Хозяйка манора неизменно находилась под гнетом окружающих, ожидающих от нее способностей племенной кобылы, готовой произвести на свет несколько здоровых наследников. Над дочерью торговца довлела угроза вечного позора, если ей случится зачать ребенка вне брака. А она сама, перевоспитавшаяся шлюха, оказалась жертвой собственной любви.

– Как раз этого я не знала, – отвечала она. – Твое сердце действительно отдано мне? Я боялась, что ты отвернешься от меня. Я бы этого не вынесла. Ведь прежде я спала с другими мужчинами. Вдруг бы ты подумал, что я изменила тебе.

– Ты оскорбляешь меня и оскорбляешь себя, – сказал он, прищурившись.

– Нет. – Магдалена покачала головой и посмотрела ему в лицо, открыто встречая его негодующий взгляд. – Если б ты вел такую же жизнь, какую вела я, ты бы знал, что мои слова вызваны страхом, а не желанием оскорбить. Ты не был бы первым мужчиной, кого оттолкнула подобная новость.

Он склонился над ней и крепко поцеловал в губы.

– Я не из их числа, – заверил он ее. – Боже, у меня же ведь ни родных, ни семьи. С какой стати я должен бросать вновь обретенную гавань?

Магдалена могла бы назвать ему несколько причин, но воздержалась и тоже поцеловала его.

Он отвечал ей пылкими ласками, но потом, несмотря на нарастающее в нем возбуждение, отстранился от нее и, хмурясь, воззрился на потолок.

– В чем дело? – Магдалена прикусила губу. Николас сел на постели и потянулся к своей одежде, давая понять, чтобы она последовала его примеру.

– Мне кажется, – сказал он, – что мать моего ребенка должна носить мою фамилию. Оденься как почтенная матрона и пойдем поищем священника. Мартина и его жену я попрошу быть нашими свидетелями.

Магдалена уставилась на него, открыв рот от изумления:

– Ты хочешь жениться на мне?

Он натянул на себя рубаху и, взлохмаченный, посмотрел на нее:

– Если ты не против.

– Не против ли я! – Магдалена с трудом верила своему счастью. Трясущимися руками она взялась за нижнюю сорочку. Ее лихорадило от страха, что это всего лишь сон и она скоро очнется. Она дрожала так сильно, что не могла даже затянуть шнуровку, не видела, что нужно затягивать, поскольку глаза застилала пелена слез.

– Дай лучше я, – произнес Николас с лаской в голосе. С выражением нежности на лице он ловко зашнуровал на ней сорочку и большим пальцем погладил ее по мокрой щеке.

Магдалена порывисто обвила его руками за шею и расцеловала солеными от слез губами.

– Это моя самая заветная мечта, – призналась она, шмыгая носом.

Стоял холодный декабрьский день. Колючий ветер со снегом кусал, будто злобный пес. Ткачи в мастерских трудились за станками, укутавшись в несколько слоев одежды и надев толстые шерстяные обтягивающие штаны. Пылающие жаровни распространяли вокруг тепло, но их жар не достигал углов и не изгонял сквозняков, просачивавшихся, словно дыхание призраков, сквозь щели в ставнях.

Мириэл потерла руки и сунула их под плащ, где ее ладони сразу наткнулись на округлившийся живот. На прошлой неделе она впервые ощутила шевеление плода. С той минуты ее раздирали изумление и паника, не говоря уже о том, что она была возмущена до предела тем, как развивающийся в ней ребенок подчинил себе ее тело и всю ее жизнь. Она по-прежнему испытывала недомогание, хотя и не такое сильное, как в первые месяцы беременности, и еще ее часто мучила усталость, так что она с трудом поднималась с кровати. Ей говорили, чтобы она отдыхала, но чем настойчивее звучали эти призывы, тем меньше она была склонна внимать им. Она не желала жить под диктатом кого бы то ни было, в том числе своего нерожденного ребенка. К тому же дела отвлекали ее от мыслей об его отце.

Мириэл подошла к тюкам ткани, приготовленным для отправки в сукновальню. Там шерсть отобьют в воде и валяльной глине, чтобы она стала плотнее, а потом высушат, натянув на крючках ширильной рамы, и проворсуют ворсовальными шишками для придания мягкости. Такое сукно, особенно синее, высоко ценится на рынке. И туника Николаса пошита из материи синего цвета, изготовленной в ее мастерских. Закрывая глаза, она ясно представляла его в этой тунике, видела даже узор из ромбиков на тесьме, оторачивающей по вороту его жилистую загорелую шею. Закрывая глаза, она ощущала прикосновение его кожи, ее вкус и запах… Раздраженная, она с шипением втянула в себя воздух и отвернулась от тюков шерсти. Некогда мечты доставляли ей райское наслаждение. Теперь же она сама не знала, что чувствовала.