Сокровища короля

– Я не собиралась ничего говорить. Мне много чего доводится слышать, но я умею держать рот на замке, – оскорбилась Элфвен. – Я просто прошу вас быть осторожнее. Конечно, господин Уиллоби ни разу не поднял руку ни на вас, ни на кого-то из прислуги, но это не значит, что он мягкий человек.

Мириэл отошла от упакованного сундука и сняла платок, готовясь ко сну.

– Я тоже не кроткого нрава, – сурово сказала она.

Элфвен на это ничего не ответила, но про себя подумала, что ее госпожа ошибается. Ее кажущаяся жестокость – не более чем защитная оболочка, оберегающая ранимую душу.

Мириэл спала неспокойно и на восходе солнца пробудилась уже в пятый раз за ночь. Небо только-только начало светлеть. Окна были закрыты, и в комнате все еще было темно, но чувство времени ее не подвело. Она бесшумно отодвинула щеколды и распахнула деревянные ставни навстречу серому рассвету. На улице все краски занимающегося дня смешивались с запахами прохладного раннего утра. Пахло печеным хлебом и навозом, кремовой сладостью жимолости и дымом очагов, свежесть росы сливалась с серебристым сиянием меркнущих звезд. Мириэл вдохнула полной грудью ароматный воздух и, отойдя от окна, принялась одеваться при свете утренних сумерек. На городских свалках заголосили петухи. Их пение потонуло в мелодичном щебетании маленьких птичек и гортанном ворковании голубей в большой белой голубятне таверны.

Элфвен на своем тюфяке шевельнулась и, что-то пробормотав, повернулась на другой бок, но не проснулась. Мириэл и не хотела будить служанку. Идти к баржам, пришвартованным на реке Уитем, пока еще было рано, но лежать в постели и ждать, когда рассветет и поднимутся остальные, Мириэл не могла: она сгорала от нетерпения. Стараясь не шуметь, она сняла запор на двери, отодвинула щеколду и выскользнула из комнаты.

Выйдя на улицу, она растворилась в прохладной рассветной мгле. Ее угольно-черная накидка приобрела сероватый оттенок, волосы окрасились в тусклый золотистый цвет, сливаясь со светлеющим небом. Она расхаживала по двору, неизменно укорачивая шаг, чтобы не перейти на бег. Когда она приблизилась к конюшне, одна из лошадей подняла голову от кормушки с сеном и всхрапнула, глядя на нее. Чуть дальше, у другого стойла, она заметила на полке горящий фонарь и в его свете разглядела оседланного коня. Из самого стойла доносились голоса – тихие и настойчивые.

Памятуя о том, как она разозлилась на Элфвен за то, что та подслушивала на лестнице, Мириэл поморщилась и повернула назад, но, уловив интонации одного из голосов, замерла на месте как вкопанная. Она узнала манеру речи мужа. Вместо того чтобы тихо удалиться, она на цыпочках прокралась вперед и остановилась так, чтобы видеть помещение стойла, но самой оставаться незамеченной. Лошадь Роберта топталась на привязи у дальней стены и жевала сено. Сам Роберт стоял сбоку в ненавистной Мириэл позе – руки сложены на груди, ноги широко расставлены. Лицо его потемнело от ярости, подбородок был выпячен, взгляд тяжелый. В тени лицом к нему стоял какой-то человек, но Мириэл не удавалось рассмотреть его.

– Какого черта ты приперся сюда? – рычал Роберт. – Я плачу тебе за то, чтоб ты не лез на глаза, пока я сам не позову.

– Ты платишь мне не только за это, – отвечал ему скрипучий голос, – а я не пляшу ни под чью дудку.

– Что тебе надо? – Мириэл показалось, что в гневном голосе Роберта сквозит страх.

– Я последовал за тобой сюда, чтоб сообщить кое-какие новости, но, поскольку ты, как видно, слушать не настроен, я расскажу их в другом месте. – Он начал проталкиваться мимо Роберта к выходу, и, когда торговец схватил его и стал грубо толкать назад в стойло, Мириэл получила возможность рассмотреть лицо таинственного собеседника мужа. У него были грубые черты, безобразные оспины на лбу и щеках, косматая рыжая шевелюра и такая же густая курчавая борода, обрамляющая удлиненный подбородок. О боже, мысленно охнула она. Это он, тот самый человек, о котором говорил Стивен Трейб. Посредник, искавший убийц для Николаса. Мириэл вдавилась губами в ладонь, приглушая судорожный вздох. Это не совпадение. Она напряглась, втянув живот, и затаила дыхание, опасаясь, как бы ее не услышали. Ужас и отвращение были невыносимы, но она еще не все узнала.

– Ты никуда не уйдешь, пока я не позволю! – прошипел Роберт. – Не забывай, я – твой хозяин. От меня никто так просто не уходит!

– Ты зависишь от меня не меньше, чем я от тебя, – парировал Рыжебородый, отталкивая Роберта. – Мне есть что порассказать. И про ткача, который так и не дошел домой из пивной, потому что тебе захотелось убрать его с дороги. И про торговца шерстью, убитого в закоулке за то, что он ступил на твою территорию. – Громила помолчал и продолжал со зловещей вкрадчивостью в голосе: – И про капитана, проявившего интерес к твоей жене. Так что молись, чтобы я держал язык за зубами. И не вздумай нанять кого-нибудь, чтобы заставил меня замолчать навеки. Земля слухами полнится, а среди воров дух товарищества развит гораздо сильнее, чем среди важных толстобрюхих торговцев, как ты.