Сокровища короля

– Ну вот, привез в дом соперника, – весело заметил Роберт, но морщинки в уголках его глаз были неестественно напряжены. Мириэл стало ясно, что идея с собачкой была хороша в свое время как средство достижения поставленной цели, но теперь она быстро изживала себя. Роберт предпочитал крупных собак с большими клыками, отражавших его мужскую сущность. Вертлявые коротышки в его понимании существовали для забавы, чтобы гонять их и пинать. Но этого малыша он, конечно же, не тронет, рассудила Мириэл.

– Это точно. – Смеясь, она потрепала песика по несуразно огромным черным ушам. – Что ж, впредь будешь более осмотрительным при выборе подарков для меня.

– Ха! А ты еще ждешь подарков?

– Разумеется. – Она глянула на него из-под ресниц. Ей нравилось флиртовать с Робертом, потому что он сразу становился внимательнее к ней и восприимчивее. Главное, это следовало делать либо на улице, либо на людях, дабы у него не возникло искушения немедленно потащить ее в постель.

– И что бы ты хотела?

С глубокомысленным видом закатив к небу глаза, Мириэл принялась перечислять:

– Голубое платье, золотое колье, набор чашек из зеленого халцедона, вышитую дорожную сумку, фламандские гобелены, по золотому кольцу на каждый палец…

– Все, все, сдаюсь! – Роберт со смехом выставил перед собой ладони.

Мириэл улыбнулась мужу, забавляясь вместе с ним, но потом вдруг погрустнела.

– Но главное – ощущение полного удовлетворения, – задумчиво произнесла она.

– Значит, тебя что-то не устраивает? – Роберт перестал смеяться, на лице появилось озабоченное выражение.

Мириэл глубоко вздохнула про себя. Как же она не увидела ямы, зияющей у ее ног? Возможно, Роберт любезен и щедр, но он ожидает взамен похвалы и благодарности.

– Нет-нет, не подумай, что мне с тобой плохо, – быстро проговорила она. – Никогда я не была такой счастливой, как сейчас – Она действительно почти счастлива, а по сравнению с прошлыми невзгодами ее теперешняя жизнь вполне благополучна. – Просто, на мой взгляд, состояния полного удовлетворения потому так трудно достичь, что оно измеряется не только мирскими благами. Иногда приятно просто посидеть спокойно и ничего не желать.

Роберт хмыкнул и расслабился в седле; черты его смягчились.

– Тебе это скоро наскучит, любовь моя. Ты ведь по натуре такая же, как я. Мы с тобой перестанем желать только тогда, когда умрем.

Мириэл промолчала. Бесполезно объяснять ему, какое это наслаждение, когда есть возможность удалиться от суеты. Он не поймет, да и она не верила, что сумеет убедить его. Возможно, в чем-то и они похожи, но в сущности – очень разные люди.

Странно вновь оказаться в доме, где она родилась, в ткацких мастерских и сарае для хранения шерсти, которые были гордостью и отрадой ее дедушки. Еще более странно видеть всюду пыль и запустение. Из работников остались всего один ткач и один подмастерье с четырехлетним стажем, запасы руна почти на исходе, четыре из шести станков простаивают.

– Значит, исполнители шерифа все-таки отыскали тебя, госпожа Мириэл, – сказал Хэм, старший ткач. Она помнила его здоровым сильным мужчиной, но теперь один его глаз закрывал мучнистый нарост – это, должно быть, и стало одной из причин ухудшения качества изготовляемой здесь материи, на которое жаловался итальянский торговец.

– Отыскали меня? – При слове «шериф» у нее гулко забилось сердце. Корона Матильды и мешочки с серебром так ясно встали перед глазами, что ей показалось, будто и другие видят их, и ее охватил безрассудный страх. Что, если Николаса поймали? Вдруг он все рассказал и теперь шериф выслеживает ее?

– Ты – наследница дома и мастерских, – объяснил ткач. – Если бы тебя не нашли в течение одного года и одного дня, все это отошло бы графу Линкольнскому. – Он отер сероватую верхнюю губу. – С тех пор как умер старый господин Эдвард, здесь поселилось горе. И это истинная правда, да упокоится его душа.

От облегчения у Мириэл едва не подкосились ноги. Ее и в самом деле искали, но ради ее же блага. Ее тайна не раскрыта.

– Я узнала, что мама и отчим умерли, потому и приехала. – Она глянула на Роберта, стоявшего чуть позади нее. Тот с задумчивым видом рассматривал мастерскую. – Упокой, Господи, их души, – почтительно добавила она и перекрестилась.

Хэм пробормотал то же самое и повторил ее жест.

– Значит, ты останешься здесь, госпожа? – С надеждой в глазах он воззрился на нее, чем очень напомнил ей Уилла, вымаливающего объедки со стола.

– Пока нет, – ответила Мириэл, – Мы направляемся в Бостон, а оттуда на корабле – во Фландрию. – Увидев, что он сник, она пожалела его и добавила: – На мое сукно большой спрос, так что эти станки тоже скоро заработают. Обещаю.

Старый ткач кивнул, но продолжал печалиться.

– Монастырь Святой Екатерины больше не поставляет нам руно, – доложил он. – Продает шерсть какому-то торговцу из Ноттингема.