Сокровища Массандры

- Ну-ну, - Юра состроил глубокомысленную мину, тут же что-то прикинул в уме и широко улыбнулся. - Сейчас уже не вся молодёжь, которая в конце восьмидесятых родилась, может вообразить жизнь без компьютеров и сотовой связи. Если им сказать, что есть такая картина "Сталин с трубкой", детишки примутся гадать "Нокиа" это была или "Моторолла", а на Сталина вообще по барабану…

- Надо закупить сейчас старых "Нокий" и лет через десять начать детям впаривать как антиквариат, - предложил Макс. - С легендой, разумеется. Мол, эта трубка в руках тирана служила кровавым инструментом истребления миллионов. Типа маузера Дзержинского.

- У Дзержинского браунинг был образца тысяча девятисотого года, как у Каплан. Удачная получилась система, с ней тогда все заслуженные большевики ходили, - Юра воспринял подачу совершенно серьёзно, из чего Макс сделал вывод, что компаньона зарубает на историческую тему, и отметил эту слабость в уме. Просто на всякий случай. Мелочи в его опасной работе подчас имели решающее значение.

- Все эти заслуженные большевики были параноики и маньяки, - безапелляционно заявила Майя ни с того, ни с сего.

- Тебе так по телевизору сказали? - в глазах Юры вспыхнул неподдельный интерес.

- Да, по телевизору! Там умные люди выступают, доктора наук, они в теме шарят. При Сталине почему всех репрессировали? Потому что он заговоров боялся. Сталин был параноик и Гитлер тоже параноик. Поэтому всех либо расстреливали, либо сажали. Сотни миллионов своих граждан в концлагерь отправить, это нормально?

Майя разошлась не на шутку, а Макс расстроился, что беременность сказывается на подруге не лучшим образом. Если так дальше пойдёт, скоро не сможет работать. Он даже испугался, как её выпускать на клиента, такую неадекватную, но потом подумал, что для разогрева башки супруге чиновника будущая мать самое то. Здесь безумием дело не испортишь, главное, чтобы эмоций хватило.

- Налицо влияние дебилизатора, - эмоции сделали своё дело, Юра тоже завёлся. Полемическая лихорадка распространялась воздушно-акустическим путём и прекрасно обходилась без посредников в виде комаров или москитов. Однажды вброшенная, идея могла забушевать настоящим лесным пожаром, был бы корм, сиречь незамутнённый спорщик в пределах слышимости. - По телевизору гонят обычный англосаксонский бред, каким он был ещё до войны. Например, стоило СССР заявить о строительстве Дворца советов или Рейху о возведении Дома собраний, как тут же начинали язвить на тему сексуальной неполноценности тиранов. Небоскрёбы в Чикаго и Нью-Йорке почему-то забывали, а там один Эмпайр Стейт Билдинг 450 метров. И это тогда же, в тридцатых. Дворец советов планировали высотой 420 метров со статуей Ленина вместе. Берлинский Дом собраний - 400 метров. Любой американский небоскрёб их кроет. Не говоря уж о канадских, эмиратских или тех, что понатыканы по всей Юго-Восточной Азии. Они все за полкилометра и хоть бы кто посмеялся о сексуальной несостоятельности премьер-министра Канады или Тайваня, зато Гитлера со Сталиным обосрать - всегда пожалуйста. Надоело.

- Ладно тебе, горячий финский парень, - Макс попытался унять спор, но куда там!

"Пошла писать губерния," - Верещагин сосредоточился на еде. Еда не подкачала.

Улучив момент, Макс нацепил на вилку маринованный огурчик и поднёс Майе к губам.

- На!

- Ам! - уловка сработала: Майя набила рот и замолчала.

- Простите, что вмешиваюсь, - обратился к Юре сидящий за соседним столиком молодой клерк, - но я стал невольным слушателем вашего разговора и у меня возникло мнение, что вы стараетесь оправдать нацизм.

Макс поймал взглядом официанта и жестом попросил счёт.

- От чего оправдать? - Юра охотно переключился на другую жертву. - Вы знаете притчу о клеветнике, видящем соринку в глазу ближнего и не замечающем бревна в своём? Американская пропаганда достаточно однобоко рассматривает исторические события, чтобы оставаться вне критики.

- Не спорю, но есть несомненные преступления против человечества, такие как фашистские концлагеря и ГУЛАГ, отрицать которые невозможно.

Клерку было не больше двадцати пяти, штампованные формулировки отскакивали у него от зубов, вероятно, много смотрел телевизор. Он сидел в компании разнополого офисного планктона, судя по заинтересованным мордочкам, разделяющего политическую позицию вожака.

Юра улыбнулся с печалью отягощённого Знанием человека.