Сокровища медного свитка

Имя, которым Иосиф Флавий нарек проходящую через центр городской территории долину, всегда составляло проблему. «Долина сыроделов» (ton tyropoion — отсюда и происходит не совсем верное с точки зрения грамматики наименование «Долина Тиропэон») — название довольно странное, если, разумеется, не считать, что такого рода пасторальное занятие определяло жизнь обитателей центра города. Далее, до вскрытия медного свитка мы никогда и нигде не встречали древнееврейского названия этой долины. Очевидно, его невозможно обнаружить и в Ветхом завете — вещь удивительная, принимая во внимание важную роль, которую эта расположенная в центре города лощина играла в истории Иерусалима и его оборонительных сооружений. Теперь же благодаря нашему свитку мы можем не только установить само название, но и опознать его в несколько измененной форме в Библии. В пункте описи 35 читаем:

«Во Внешней долине, в середине Круга-на-камне, зарыто на семнадцать локтей под ним: 17 талантов серебра и золота».

Ни одна долина с таким названием не засвидетельствована ни одним источником, связанным с описанием Иерусалима, но вот Исайя говорит о некоей «Долине видения» (XXII 1,5), а ныне мы уже в состоянии проследить, как слово со значением «внешняя» в результате искажения превратилось в «видение» (см. прим. 168). Более того, к подобному же выводу приводит изучение большей части топонимики текста Исайи, и комментаторы давно уже изыскивают пути идентификации его «Долины» с центральной лощиной города. Указывалось, в частности, что «воды в Нижнем пруде» (ст. 9) и резервуар «между двумя стенами для вод Старого пруда» (ст. 10) соответствуют системе водоснабжения, остатки которой еще поныне сохранились на южном конце долины Тиропэон (рис. 4).

Опять редакторы Иосифа Флавия оказались не на высоте, спутав два различных семитских корня; правда, наше «внешняя» и впрямь чрезвычайно близко по форме слову, употреблявшемуся в арамейском языке для обозначения свернувшегося молока и сыроделания («свертываться», «скисать»).

«Внешняя долина», на первый взгляд, тоже довольно странное название для лощины, проходящей через центр города, однако вспомним: в древнейшие времена заселен был лишь юго-восточный холм, северная часть которого, Офел, известна под таким названием из Ветхого завета. Здесь находился город иебуситов, захваченный и заново укрепленный Давидом, причем «Внешняя долина» играла, вероятно, очень важную роль в обороне его западного фланга.

«Круг-на-камне» нашего свитка чем-то напоминает атрибуты Артурова цикла[64], и связанная, возможно, именно с ним легенда носит черты, присущие сюжетам Круглого стола. Жил некогда, говорится в народных еврейских сказаниях, очень набожный человек по имени Ония, по прозванию Кругодел. Занимался он тем, что вызывал дождь, и слава о нем разнеслась повсюду. Однажды, когда Иерусалим страдал от ужасающей засухи, пригласили Онию, дабы ускорил он приход долгожданных дождей. С готовностью откликнулся он на призыв и, вытащив круг (очевидно, необходимое орудие при совершении ритуала), начал усердно заклинать дождь. И вот уже· упали первые крупные капли, и все были в восторге. Дальше-больше, с неба лило все сильнее и сильнее, и горожане забеспокоились, опасаясь наводнения. Укрывшись на храмовом холме, они стали молить Онию умерить свой пыл. Хорошо, сказал Ония, но прежде чем я передах «вашу просьбу небу, пусть люди «пойдут и посмотрят, не исчез ли под водой Камень затерянных…».

Независимо от того что представлял собой этот камень, он, по-видимому, служил отметкой паводковых вод и, следовательно, находился посреди ложа вади. Но если, как говорит эта легенда, его название связано с обычаем сносить к этому камню, находящемуся внутри города, утерянные владельцами вещи для их опознания и востребования, то единственным ложем, где этот камень мог находиться, оказывается «Тиропэон», или Внешняя Юлина. Далее, поскольку «люди» укрывались на храмовом холме, камень, очевидно, лежал где-то ниже западной стены Храма, во всяком случае в центре города, так чтобы быть видным всем. Наиболее удобным с этой точки зрения местом мог быть, вероятно, участок вади под одним из мостов, соединявших храмовый холм с юго-западным.

Не трудно представить себе и как сложилась подобная легенда. Посреди долины одиноко чернел кусок скалы, да еще с каким-то кругом, высеченным на вершине и, возможно, просверленным в центре. Это, разумеется, будило фантазию и порождало разные предположения. Камень, видимо, имел отношение и к какой-то древней церемонии, связанной с вызыванием дождя, наподобие, например, той, что лежала в основе «праздника скиний» (или «кущей»)[65]. Глубина захоронения сокровища (около 25,5 футов), указанная в нашем свитке, предполагает наличие в данном месте шахты или тоннеля, соединявшегося, быть может, с дренажной системой — такой же, как и найденная под древней мостовой, огибающей западную стену Храма (рис. 9).