Сокровища Мельк-Тауза

Бушуев посмотрел на ее лоснившееся от жира и пота лицо, на растрепанные волосы, хотел изругаться, но удержался. Готовую сорваться с языка брань удержал выразительный взгляд женщины.

— Чорт возьми, — подумал Бушуев, — она, кажется, способна мыслить и рассуждать.

— Я искал входа туда!.. — и Бушуев пояснил свои слова жестом вниз.

— Ты хочешь пойти туда?.. — на лице женщины отразился ужас.

— Почему это пугает тебя?.. — удивился Бушуев.

— Оттуда никто не возвращается!.. — тихо ответила женщина.

— Значит, вход туда есть?.. — задал вопрос оживившийся Бушуев.

Женщина утвердительно кивнула головой.

— Где же он?.. — стал допрашивать Бушуев.

— Он здесь!.. — и женщина повела Бушуева кругом здания.

Бушуев вначале совершенно не поинтересовался внешностью здания, удовлетворившись осмотром одной его стороны. А между тем, противоположная входу сторона скрывала много любопытного. Здесь были остатки каких-то сооружений из камня и дерева. Бушуев заметил выдолбленные из гранита неглубокие чаны, засыпанные листьями и землей, разрушенные водостоки и колодцы. Под здание вел полузасыпанный каменный вход.

— Здесь?.. — спросил Бушуев.

— Да. Это вход Мельк-Тауза, — ответила со страхом женщина.

Бушуев спустился в черное отверстие, осмотрел каменные стены. Ход был широким, из него поднималось воздушное течение, холодное и пропитанное запахом сырости.

Опускаться дальше в темное подземелье Бушуеву совсем не хотелось. Это было и слишком рискованно и не обещало ничего определенного.

Он снова вернулся в помещение. День угасал. Надо было позаботиться о ночлеге. Бушуев приказал женщинам натаскать хвороста и принести воды.

Быстрота, с которой Бушуев добыл огонь, вызвала изумление у женщин. Поразил их и вид котелка. Они с любопытством рассматривали его и, повидимому, интересовались его назначением. Когда Бушуев повесил котелок над огнем, то они уселись в сторонке и стали наблюдать за действиями странного пришельца. Но Бушуев совершенно не нуждался в зрителях.

Он подошел к женщинам, указал им на дверь и коротко сказал:

— Уходите!.. Вы мне больше не нужны.

Женщины покорно повиновались. Бушуев смотрел им вслед до тех пор, пока они не скрылись в лесу.

Быстро умирал день. На смену ему торопливо шла ночь. Глядя на эту смену света темнотой, Бушуев вспомнил, что, поглощенный хлопотами, он совершенно забыл о пище. Им все время двигал нервный подъем, теперь он иссякал. Бушуев почувствовал слабость и пустоту в желудке. Он вернулся к костру, подложил хвороста и стал извлекать из сумки съестные припасы: вяленую говядину, хлеб, соль и завернутую в тряпки недопитую бутылку коньяку. Несколько глотков золотистой жидкости обожгли гортань, пищевод и распространили по телу приятную теплоту. Бушуев снял кипящий котелок и наполнил горячей водой эмалированную чашку. Горячая вода, приправленная коньяком, заменяла Бушуеву чай. Слабость овладела телом, хотелось лечь и уснуть крепким длительным сном. Но нет, спать еще рано. Бушуев оглянулся в глубину помещения. Там радостно поблескивал ветвистый подсвечник и горделивый павлин. Разноцветными огнями горели глаза птицы и как будто хотели сказать о чем-то значительном.

Снаружи послышался подозрительный шорох, и Бушуев быстро схватил магазинку. Вот они — эти опасности, о которых он едва подумал, увлеченный исследованиями.

— Кто там?… — задал вопрос Бушуев, и в голосе его слышалась тревога и злость.

— Это — я!.. — донесся ответ из темноты. По голосу Бушуев узнал женщину, выделившуюся своей работоспособностью.

— Ты зачем пришла?.. — с некоторым раздражением спросил он.

— Я принесла тебе мяса, — ответила женщина, входя в помещение. В руках у нее был большой зеленый лист, наполненный жареной бараниной.

Она положила мясо перед Бушуевым и проговорила:

— Ешь!..

— А что, если ее подослали ко мне с отравленной пищей? — тревожно подумал Бушуев и подозрительно взглянул в лицо дикарки. Оно было спокойно, а глаза с внимательной покорностью следили за движениями Бушуева.

— Я не буду есть один… Ешь со мной и ты! — проговорил Бушуев и поднес ей наиболее аппетитный кусок мяса.

Женщина спокойно взяла мясо и впилась в него белыми острыми зубами.

— Вот хлеб и соль!.. — предложил Бушуев.

— Соль?.. — воскликнула женщина, и кусок мяса вывалился из ее рук.

— Это — соль?.. — переспросила она взволнованным голосом.

Изумленный Бушуев молчал.

Женщина осторожно взяла щепотку соли и положила ее себе в рот. Лицо ее отразило полное блаженство.

— Да, да… это соль!.. — шептала она восторженным голосом.

— Это та соль, которую Мельк-Тауз щедро опускал нашим предкам и которой лишил нас.

— Неужели у вас нет соли?.. — спросил Бушуев.

— Мы только слышали про соль от наших предков, но никто из нас не видел ее. Вместо соли, мы посыпаем мясо золой, мы едим его вместе с травой, но в ней так мало соли.

Женщина взяла еще щепотку соли и бережно положила ее на язык. Соль, повидимому, была для нее лучше лакомства.

— Почему же ты не ешь мясо с солью?.. — поинтересовался Бушуев.

Женщина с изумлением взглянула на Бушуева.

— Я не знаю, как надо есть мясо с солью, — ответила она.