Сокровища мира - зарытые, замурованные, затонувшие

Корню думает, что клад в Реде был неприкосновенным запасом, использовать который можно было лишь в самом крайнем случае.

Бланка умерла в 1252 году, передав секрет сыну, а тот — своему сыну Филиппу Смелому. Филипп умер в Перпиньяне, не успев поведать тайну Филиппу Красивому.

В 1645 г. Реду переименовали в Ренн-ле-Шато и перестроили. Древняя крепость теперь находилась как раз на месте нынешних владений Корбю. Тут-то по-настоящему и начинается история потерь и находок клада.

В XVII в. его нашел некий пастух по имени Игнас Пари. Он услышал в расселине голос своей заблудившейся овцы и спустился туда. Овца испугалась и не пошла к пастуху, а побежала подземным ходом. Пастух за ней. В конце концов они попали в подземный склеп «полный скедетов и сундуков».

Скелеты напугали Игнаса Пари, а сундуки, напротив, чрезвычайно манили. Он стал набивать карманы золотом, но страх пересилил, и он вернулся домой.

Всем стало известно про его нежданное богатство. Но Игнас по глупости никому не признался, где его раздобыл. Его обвинили в краже и убили, а он никому так и не открыл, где находится склеп.

Неизвестно почему, может быть, ход в склеп был завален, о сокровище никто не вспоминал до 1892 года. Родственники пастуха о нем, видимо, тоже не знали.

Неожиданное событие связало с судьбой клада кюре Беранже Соньера.

Он получил приход в Ренн-ле-Шато в 1885 году и сразу сблизился с семьей Денардо. Дочь Денар-до Мари работала шляпницей в селе Эсперанса. Денардо жили тесно и вскоре перебрались в дом к кюре. Отца Беранже в селе уважали и за благочестие, и за благодушие.

В 1892 году кюре получил от муниципалитета кредит в две тысячи четыреста франков на ремонт крыши и готической абсиды. Работой занялся каменщик Бабон де Куиза. Однажды утром он позвал священника и протянул ему несколько деревянных футляров, запечатанных воском:

— Поглядите-ка, что там?

Кюре открыл один футляр и достал пергаментную рукопись на старофранцузском языке с примесью латыни. Он различил цитаты из Евангелия.

— Так, ерунда какая-то, — сказал он каменщику. — Старые бумажки, еще со времен революции.

Но Бабон не успокоился. Днем за обедом он всем вокруг рассказал о своей находке. Слух дошел до мэра; он явился к кюре. Тот показал мэру рукопись, а мэр в ней ни полслова не понял. Тем дело пока и кончилось.

Но не совсем. Вдруг Беранже Соньер решил приостановить работы в церкви. Вот что, по мнению Корбю, произошло затем:

— Кюре решил проникнуть в смысл написанного. Он узнал евангельские цитаты и подпись Бланки Кастильской с королевской печатью, но остальное оставалось в сплошном тумане. В феврале Соньер поехал в Париж, где его свели с некоторыми лингвистами. У кюре хватило ума показать им рукопись только по частям. Я не имею права сказать вам, откуда я это знаю, — продолжает Ноэль Корбю, — но знаю точно: там говорилось о королевской казне Франции: пятистах тысячах золотых монет, ювелирных изделиях, церковных ценностях и проч.

Кюре вернулся в Ренн, еще не зная, где лежит сокровище, но уже зная о нем много важного. Он стал искать в церкви — ничего.

Мари обратила внимание на одну плиту на кладбище (надгробный камень графини Опуль-Бланшфор) со странной надписью. Не там ли клад? Кюре запер кладбищенские ворота, и вместе с Мари они несколько дней провели за таинственной работой… И были вознаграждены: головоломка, ключ к которой дала надпись на могиле, сложилась.

С того момента роль Мари Денардо изменилась: она стала поверенной и сотрудницей кюре.

Я знаю, что в сокровищницу ведет шесть входов. Одного из них, того, что из главной башни, в 1892 году уже не было.

В одной из рукописей были начеречены линии от алтаря церкви и указаны расстояния в туазах. Кюре с Мари замерили эти расстояния веревочкой и нашли, куда ведут линии: некогда там смыкался свод. Раскопав землю, нашли склеп в подземелье, куда некогда забрел пастух Игнас Пари. Монеты, камни, дорогая посуда покрылись толстым слоем пыли, но были совершенно целы.

Решили, что кюре поедет менять золото по всему миру — в Испанию, в Бельгию, в Швейцарию, в Германию, — а деньги будет переводить по почте на имя Мари Денардо. Так они и сделали, хотя план их был небезопасен и довольно труден.

В общем, к 1893 году кюре Соньер разбогател, да так, что не только перекрыл церковную крышу на собственный счет, но еще и пышно украсил всю церковь. Он также построил новую кладбищенскую ограду, а дом священника отстроил заново, разбив вокруг великолепный сад с беседками, гротами и фонтанами. Он выписал роскошную мебель, дорогие платья для Мари, ямайский ром, обезьян из Африки, стал кормить уток пирожными с ложечки, чтоб были нежнее, завел комнатных собачек… Словом, в Ренн-ле-Шато началась бурная жизнь. Вся округа ездила к кюре на угощение. А уж как он угощал!

Кюре покупал также дома и землю, но на имя Мари Денардо, так что вскоре стройная лукавая брюнетка стала настоящей помещицей. Из поездок он писал ей такие письма: «Милая Маринетта, как-то поживают наши зверушки? Поцелуй Фауста и Помпонне (так звали собачек), поклон кроликам. Прощай, Мари. Твой Беранже».