Сокровища мутантиков

Внезапно портьеры раздвинулись, и карлики, мгновенно прекратив возню, вытянулись по стойке «смирно». Из потайного хода, ведущего из тронного зала, появилась Рыжая Карла. Она стремительно прошла мимо стражников, даже не взглянув в их сторону, и исчезла за поворотом коридора, из которого вела лестница в подвал.

– Уф! Кажись, пронесло! – с облегчением выдохнул Обалдуй.

– Куда это она? – спросил Жлоб.

– Ясно куда – в пыточную. – Кука зевнул так, что челюсти у него заклинило, и он смог закрыть рот, только ткнув себя в подбородок.

– Откуда ты знаешь?

– Когда Карла идет в пыточную, всегда надевает красное платье и делает высокую прическу, – уверенно заявил дамский угодник.

Кука достал флакон духов, открыл крышку и капнул на язык. Он всегда так делал, чтобы изо рта не пахло.

Прошла минута, и, словно в подтверждение того, что Кука угадал верно, из подвала донесся дикий вопль. Карлики переглянулись – ни одному из них не надо было объяснять, что происходит внизу.

– Фофо фето? – поинтересовался Цыкающий Зуб.

– Вождей купают за то, что сражение проиграли, – ответил Чпок.

– В чем купают? В воде? – ужаснулся Обалдуй.

– В чем же еще? Искупают с мылом и шампунем и полотенцем вытрут, – кивнул Чпок.

– Причем не простым полотенцем, а небось махровым, чистым! – смакуя, сказал Жлоб, любивший подробные, натуралистические описания пыток.

Остальные поежились. С точки зрения карликов, вытереться чистым полотенцем было настоящим мучением. Они предпочли бы ванну из мазута и половую тряпку.

Вопль из подвала повторился, заставив охранников содрогнуться.

– Да, Карлуха спуску не даст, – закончил беседу Обалдуй.

Сверху раздалось хихиканье, и ржавый огнетушитель, сорвавшись со стены, превратился в Глюка, самого чокнутого карлика во всем реакторе. От неожиданности часовые вздрогнули.

– А я новую наколку сделал! – похвастался Глюк.

– Тебе уже некуда! Разве что на ступню! – сказал Кука.

– Я на ступню и сделал! – Балансируя на одной ноге, Глюк поднял другую и показал.

Все с интересом посмотрели: Глюк был покрыт татуировкой с головы до ног, и даже на ладонях у него пестрели наколки.

Обалдуй снял с пояса флягу с бензином и отхлебнул. Хоть за выпивку на посту могли искупать, он надеялся, что сейчас с ним ребята свои – не выдадут. К тому же бензин по крепости уступал ртути и был для карликов вроде пива.

– Что пьешь, браток? – Глюк завистливо пошевелил проколотыми ушами. В каждом ухе у него было по пятнадцать колец и по три – в каждой ноздре.

– На, глотни! – Обалдуй сунул приятелю фляжку. Не заставляя себя уговаривать, Глюк запрокинул голову, и бензин забулькал.

– Дихлофосику нюхнуть не найдется? – спросил он, вытирая губы.

– Сдурел? Мы же на дежурстве! – сказал Кука и важно скосил глаза к переносице. Они у него могли вращаться в разные стороны независимо друг от друга.

– На дежурстве так на дежурстве, дело такое… – Метким плевком Глюк сбил пролетавшую мимо радиевую осу и с хрустом раздавил ее татуированной пяткой. Мнительный Жлоб заподозрил неладное и осторожно покосился на карлика своими заплывшими глазками.

– Зачем ты в огнетушитель превратился? – как бы невзначай спросил он.

– А, шпионил! – отмахнулся Глюк.

– За кем шпионил-то? – насторожились охранники.

Явно испытывая их терпение, Глюк поковырял в носу большим пальцем ноги.

– За вами, – сказал он наконец. – Мне Пуп велел: влезь, говорит, на стену, замаскируйся и шпионь за всеми подряд. Мало ли что, измена какая в реакторе затевается или повелительницу кто ругать начнет… например, Карлухой обзовет или скажет, что она сдурела… – И Глюк, явно намекая на что-то, прищурился.

Часовые перепугались. Они вспомнили, что судачили о королеве и нелестно отзывались о ней, а за такие дела запросто можно и в пруд угодить.

– Фы федь фифего не фасскажешь, Флюк? Фы с тофой фучшие фузья! – залебезил Цыкающий Зуб.

Глюк покровительственно похлопал его по плечу.

– Ясное дело, не расскажу… Но учтите, парни, с каждого по баллону дихлофоса, и чтоб без дураков… Не то смотрите у меня! – Бывший огнетушитель провел ребром ладони по горлу.

– За нами не заржавеет. Спасибо тебе, Глюк! – разом заговорили обрадованные часовые.

– Спасибо не булькает… – проворчал шпион, и Обалдуй, поняв намек, со вздохом протянул ему фляжку.

Поболтав о том о сем и посоветовавшись, не сделать ли ему татуировку на языке и веках, Глюк удалился.

– Я не знал, что его шпионом назначили, – сказал Кука.

– На повышение пошел, мерзавец! А таким лопухом казался! – завистливо прошептал Жлоб и стал делать зарядку для ушей.

Вернувшись из пыточной, где она учила «уму-разуму» вождей, Рыжая Карла поправила перед зеркалом растрепавшуюся прическу и стала печь блины из силикатного клея и оконной замазки, поливая их удобрениями для комнатных цветов. Когда у королевы бывало дурное настроение, она, чтобы успокоиться, всегда занималась кулинарией.