Сокровища на земле

- Ничего. Странный вопрос. Я же вам сказала. Ей у меня нравится. Она меня в мамы берет.

- Лариса ее зовут?

- Вы знакомы? - удивилась Вера Игнатьевна.

- Как видите.

- Что за тон! Объясните, голубчик, чем она вам не угодила? Можно подумать, что вы были в нее влюблены.

- Она дурная женщина.

- Я уже в том возрасте, когда мне не опасны дурные женщины и дурные мужчины.

"Ну, как ей втолкуешь", - думал Петр Николаевич.

- Конфеты мне больше не носите. Лариса тоже пусть не носит. Я дама вполне обеспеченная. Живу неплохо.

Когда они уходили, Вера Игнатьевна опять забралась на свое место, высокая спинка и боковины кресла закрыли ее от письменного стола, от проблем пыли и кислорода, уборки-разборки, рваных парчовых тряпочек и засохших белых бомбочек зефира, конфет, которые она любила, но не ела. Они у нее всюду лежали.

"На свете много одиноких старушек, - думал Петр Николаевич, - и все те же у них болезни и воспоминания. И нету дочки или внучки с косичками, единственного, что им нужно... А Митя ничего этого уже не видит и не знает, в этом тоже свое преимущество... А в рассказе о нем это должно быть. В эпилоге. Недаром никто не любит эпилогов".

А его сын шагал рядом молча.

- Вы себя хорошо вели, - похвалил Петр Николаевич.

- Никак я себя не вел, - ответил сын. - И давайте договоримся, такой я и сякой, но старушек я не граблю и не убиваю.

"Если его изобразить графически, то белого в нем больше, чем черного", - подумал Петр Николаевич.

- А старинные вещи я все равно люблю и любить буду, - сказал художник, - вот как хотите. У старушки там тоже кой-чего есть очень даже невредного.

Иногда ей казалось, что все не так уж плохо, не безнадежно. Вот в такой день, когда муж сидел за обеденным столом и делал эскизы к книжке, советовался с ней, вставал, чтобы размяться, и опять садился, работал тут, не уходил даже в мастерскую на свой дорогой двенадцатый этаж.

Книжка была сборником сказок, жанр им уважаемый. Автор - народ.

- Нет, ты только послушай! - восклицал он и читал вслух, невнятно и восхищенно.

- "Нахмурив брови, следил за всадниками Черный король. Следил и радовался: впереди всех скакал наследник Зеленого короля, а Трандафир был последним. Сорина закрыла лицо руками. Она видела, что всадник в сермяге изо всех сил подгоняет своего маленького конька, но конек с каждым шагом отстает все больше и больше. И вдруг..." Трандафир, вот имечко, выговорить невозможно. Иван, Иванушка, Бова - то ли дело!

- Будет в следующий раз Бова. Обещали же, если эта пойдет хорошо. Будет.

- Я тебя умоляю, не разговаривай со мной как с полным идиотом, а из себя не строй святую, договорились?

Катя ответила:

- Ты прав, Трандафир выговаривается тяжело, но слово красивое и вполне славянского звучания.

Он засмеялся.

- Вполне басурманского.

Не бежал в неизвестном направлении, забыв позавтракать, не прятался на двенадцатом этаже, как в блиндаже, а сидел тут и работал.

- "Когда состязание окончилось, юноша подскакал к королевскому трону и смело сказал: "Ваше величество! Вы видели, что я выдержал, все три испытания. Исполните ваше обещание, отдайте мне в жены прекрасную королевну!" - "Прочь с глаз моих! - закричал король. - Не отдам королевну за нищего!" Ничего, а? Как ты считаешь, король не прав? Конечно, не прав, вот ты же, например, вышла замуж за меня.

"Значит, я сама виновата, я делала какие-то жуткие ошибки, - ругала она себя. - Хоть бы понять какие, чтобы не повторять. Плюс понять его психологию, разгадать код, и тогда можно будет всегда знать, что ответить. Сто из ста".

- Знаешь, а я опять голодный, - ласково сообщил художник.

Сидя дома, он готов был все время жевать. Ей, впрочем, это нравилось. Муж просит есть, в этом было что-то правильное.

- То ли ты так вкусно готовишь, что мне все время охота есть, то ли, наоборот, недокармливаешь, не пойму.

Он в третий раз поел супу.

- Ну слушай дальше, очень хорошо. "Королевна сказала отцу: "Ты опять не прав!" Видишь, то же самое сказала, что я говорю. Не прав король, не смыслит ни черта, старая перечница. Чего ты смеешься?

- Смешно.

- А в самом деле, чего он путает? "И тогда королевна вскочила в седло рядом с Транда... Тран..." В общем, с этим самым типчиком и так далее... Неплохо!

- Конечно. Сказка есть сказка, спокойно можешь считать этого Трандафира Иванушкой.

- Не болтай, кто это мне разрешит. Национальный колорит нужен, и я его им предоставлю. У Петра Николаевича в библиотеке этого колорита навалом, он, пожалуйста, мне даст, вы с ним сговорились за моей спиной, разработали план спасения заблудшей овцы. А то, что ты советуешь, так это ты, матушка, толкаешь меня на халтуру.

"Тут самое место попросить прощения", - подумала Катя и сказала:

- Прости, пожалуйста.

- Думать надо.

- Прости.