Сокровища непобедимой армады

Прошла зима. Каждое утро я с дрожью в коленках разворачивал газету «Таймс», ожидая самого худшего. Но Нептун был милостив к нам. О «Хироне» не появилось ни строчки.

27 апреля 1968 года три нагруженные до краев машины остановились возле пансиона «Мэнор» в ирландской деревушке Порт-Баллинтре. В фургоне «пежо» помещались две надувные лодки «Зодиак», два подвесных мотора (50 и 35 л. с.), два воздушных компрессора, насос с бензиновым движком, двенадцать аквалангов, шесть полных комплектов подводного снаряжения аквалангиста, девять ящиков и одиннадцать мешков с оборудованием и мелочами для плавания под водой, а также два француза-ныряльщика.

В микроавтобусе «опель» находились кофры с кинокамерами и фотоаппаратами для подводных съемок, футляры с объективами, «вспышками» и лампочками к ним, небольшой компрессор, металлоискатель, костюмы для плавания под водой, сухой спирт и химические препараты для обработки металлов, топографические приборы, калька, канцелярские принадлежности и два бельгийца-ныряльщика.

В легковой «альпине» с прицепом — баллоны для сжатого воздуха, воздушный компрессор, рулоны морских карт, ящики с документами и фотокопиями, три чемодана со справочной литературой (парусные корабли, артиллерия, нумизматика, консервация извлеченных из воды предметов и т.п.), картотека и начальник экспедиции.

Экспедиции, как и войны, выигрывают прежде всего люди, потом — техника.

Марк Жасински будет с нами два месяца. Марк — один из лучших специалистов по подводным (и подземным, кстати, тоже) съемкам в Европе. Кроме фотодела он будет заниматься консервацией найденных предметов, поскольку у него диплом инженера-химика.

С ним приехал Франсис Дюмон, студент-архитектор, а посему отличный рисовальщик, старый спелеолог и юный спортсмен-подводник; на нем будут карты, планы, наброски и все, что связано с карандашом.

Благодетель экспедиции Анри Делоз отобрал для «Хироны» двух самых опытных водолазов из своей французской команды.

Морис Видаль, возраст — тридцать три года, из них пятнадцать лет на флоте, неутомимый рассказчик. Заставить его замолчать можно только заклеив ему рот пластырем, а это не так просто сделать, учитывая, что Морис — инструктор по борьбе дзю-до, парашютист-десантник и военный водолаз.

Луи Горе, тулонец, к счастью, уравновешивает болтливость своего друга постоянным молчанием. Самая длинная фраза, которую он произносит за день, звучит так: «Пора есть». Три года службы на флоте подводным сапером не отбили у него любви к морю, поскольку в дальнейшем он избрал себе труднейшую профессию водолаза и занимался подводным бурением нефти в открытом море. Кроме того, Луи, как и Морис, — золотые руки и дока по части любых механизмов.

В тот же вечер, надув воздухом лодки и наполнив баллоны, мы приняли готовность № 1.

28 апреля экспедиция вышла в море. Погода была спокойной, если не считать мелкого снега. Бравые моряки дружно выбивали зубами дробь. Обрывы Порт-на-Спанья казались чернее мрака на фоне заснеженного ландшафта. Когда я первым нырнул в гостеприимные воды бухты, у меня сразу же свело челюсти и перехватило дыхание. Пришлось несколько минут просидеть скорчившись на дне, пока внутренности не встали на положенные места.

Так, все в порядке, можно разогреваться. Ждать нечего — не в сауне.

Прежде всего надо вычертить точный план и пометить местоположение каждого предмета на дне. Подводные археологи, занимавшиеся раскопками древнегреческих и римских судов в Средиземном море, воспользовались техникой наземных археологов. Они накладывали на раскоп металлическую сетку, с пронумерованными квадратами, которые служат точками отсчета. На каждом этапе работ делаются цветные стереофотографии. Постепенно в квадрате снимают слой за слоем и таким образом восстанавливают контур судна в целом.

Здесь у нас не было ни груза, ни судна — нагромождение камней, ямы, хаос. Мы терялись между обломками скал, как муравьи на гравийной дорожке. Проще накладывать металлическую сетку на Миланский собор, чем на здешнее дно. И к тому же совершенно бессмысленно. На второй день содержимое квадрата 1 благополучно переползет в квадрат 2, и не успеют еще высохнуть чернила у нас на плане, как море вновь перемешает всю картину.

Сама «Хирона», наскочив на скалу, развалилась на куски. От нее вряд ли могло что-либо сохраниться. Только положение тяжелых предметов сможет дать какие-нибудь указания: якоря, пушки, балластины и ядра не могли откатиться слишком далеко — до первого упора или до первой расселины. Остальное, словно листья, попавшие в торнадо, разносило из года в год, из века в век по дну всей бухты.

Мы воспользуемся для плана методом попроще — соотнося расстояния с видимыми ориентирами на берегу.

Первым делом я протянул красный линь между первой и второй пушкой. Через каждый метр он был завязан узлом. Второй белый линь прошел от пещеры до первой свинцовой чушки. Теперь у нас две оси на плане. Пока они послужат путеводными нитями для Луи и Мориса, которые совершат сегодня разведочный спуск. Местные условия — это, конечно, не Марсель и не Ницца, но притерпеться можно.