Сокровища Перу

— Да! — И Кастильо рассказал своим слушателям о том, как в молодости, сражаясь за независимость своей родной страны, вынужден был драться с неприятельским отрядом, в рядах которого находился его родной отец. Под впечатлением этого мучительного сознания ему приснился сон, в котором он видел, что падает с высоты в реку, но что его подхватывают чьи-то сильные руки, и ласковый голос отца шепчет ему: «Дитя мое, возлюбленный мой мальчик, тебе-то я не дам погибнуть!» И вот спустя неделю заболевший Кастильо в лазаретной повозке переправлялся со своим отрядом через мост, а мост-то был подпилен неприятелем, подстерегавшим в засаде, чтобы во время катастрофы напасть на них. В тот момент, когда повозка достигла рокового места и с обрушившегося под ней моста полетела со всеми больными в реку, стоявший внизу под мостом отец Кастильо успел схватить сына и спасти его от верной гибели.

После этого рассказа и другие стали рассказывать подобного рода случаи из своей жизни, пока, наконец, кто-то не захлопал громко в ладоши и не воскликнул:

— Спать! Спать, друзья! Всем нам пора спать!

Все охотно послушались этого разумного совета и с готовностью полезли в свои гамаки.

Бенно подвесил свой в ветвях развесистого густолиственного дерева, но едва успел взобраться в свой гамак, как тотчас же спрыгнул опять на землю.

— Что это? — воскликнул он. — Все мое покрывало сплошь усеяно какими-то мелкими холодными животными!

— О, это просто древесные лягушки, самые безобидные создания, каких только можно себе представить! — сказал индеец-проводник.

Молодой ученый тотчас же подоспел со своим маленьким фонарем и стал рассматривать этих лягушек.

— В листве деревьев и кустов их целые мириады! — продолжал туземец.

— Прехорошенькие животные, красно-бурые, с блестящей серебристой полоской вокруг всего тела! — сказал доктор Шомбург.

— Да, но все же это — не совсем приятные соседи в постели. Я лучше перевешу свой гамак на другое место, туда, между двух пальм, там, вероятно, нет этих лягушек! — сказал Бенно.

Бенно перевесил свой гамак и стряхнул непрошеных соседей со своего одеяла, причем доктор Шомбург изловил двух из них и положил в банку со спиртом.

Вскоре в маленьком лагере воцарилась полнейшая тишина.

У костра, с тупым выражением на безучастных лицах, сидели, скорчившись, туземцы, то дремля, то бодрствуя. Время от времени они подкидывали сухие сучья в ярко пылавший костер и затягивали заунывную однообразную песню.

Если бы кто-нибудь из присутствующих понимал их язык, то услышал бы в той песне горькую жалобу:

«Знаешь ли ты, ветер вольный, где краснокожий может преклонить свою голову?

Знаете ли это вы, тучки небесные и звезды далекие?

Все отнял у нас белый человек: и лес, и берег, и малых детей краснокожего племени. Он травит их собаками и скармливает догам их мясо; он и животных своих учит ненависти к краснокожему человеку.

Знаешь ли ты, ветер вольный, где краснокожий человек может преклонить свою голову?»

Так пели эти бедные индейцы, сидя у костра, тогда как остальные спали, свернувшись, как собачонки, в теплой еще золе. Под утро, как только начало светать, проснулся Рамиро. Лицо его было бледно и озабочено. Очевидно, он мало спал и много думал этой ночью.

— Вы еще спите, молодой человек? — окликнул он Бенно.

— Нет, эти лягушки не дали мне спать!

— Не желаете ли вы немного поохотиться? Теперь как раз самое лучшее время: все обитатели лесов собираются к воде, а потому нам следует прежде всего отыскать пруд или реку.

— Прекрасно, я даже слышу какие-то звуки.

— О, это все те же гарпии! Самец, видите ли, все еще не может успокоиться и кружится около своего опустевшего гнезда, все ищет своих птенцов, свою подругу. Уж не прекратить ли разом его мучения?

— Нет, нет, вы напугаете наших спящих товарищей!

— Да, вы правы — к тому же отчего этой гарпии возбуждать в такой мере сострадание, когда человек и его страдания почти ни в ком не возбуждают его? Жива ли моя жена и мои бедные дети? Есть ли у них там хоть кусок насущного хлеба? Я даже этого не знаю. Что мне за дело до этой хищной птицы!

Рамиро не спускал глаз с громадного орла.

— Да, вчера еще в этом гнезде сидели его птенчики, подруга ждала его на соседней ветке, приветствовала его ласковым взглядом, а теперь все разом сгинуло! — проговорил владелец цирка как бы про себя.

— Пойдемте, Бенно, — добавил он, — я не могу видеть этой птицы!

И оба, захватив свои ружья, пошли лесом к реке, где и залегли, выслеживая дичь.