Сокровища Перу

— Летом мне пришлось бы, пожалуй, потратить целый день на поимку нескольких таких рыб, а теперь все речки и ручьи вышли из берегов, и рыба эта остается на суше, запутавшись своими колючками в траве, откуда она уже не может выбраться. Я всех их поймал руками! — сказал Обия.

Убедившись, что муравьи достаточно изжарились, туземец ловко срезал колючие длинные иглы у принесенных рыб и бросил их в кипящий котел, из которого Бенно только что вынул по его указанию варившийся в нем сук и лианы, опустил туда же голову змеи с помертвевшими глазами и голову жабы. В несколько секунд вода в котле окрасилась в густо-коричневый цвет, и вся хижина наполнилась каким-то острым, но отнюдь не противным, а скорее даже приятным запахом.

Затем Обия принялся растирать на столе муравьев, которые вскоре превратились в черный порошок, и были всыпаны туда же, от чего содержимое его приобрело еще более темный цвет.

— Теперь, чужеземцы, я попрошу вас говорить поменьше и не так громко! — как-то конфузливо сказал индеец.

— Как видно, он станет ворожить над этой бурдой, чтобы мнимые свойства ее стали действительными и верными, — сказал Халлинг, — отойдемте немного, друзья, пусть он видит, что мы не хотим мешать ему!

Все отошли в самые отдаленные уголки хижины и в угоду Обии смолкли на время.

Дикарь принялся подпрыгивать вокруг котла то на одной ноге, то на другой, сначала довольно медленно, бормоча вполголоса на один и тот же протяжный мотив какие-то звуки вроде: Ху… у… ум! — ва… зэ… каа! — Ху… у… ум!

В это время варево в котле сильно кипело, вздымаясь высокой пенистой шапкой. Своеобразная пляска Обии становилась все быстрее и быстрее, наконец, он, произнося заклинание, отчетливо произнес какое-то имя. Затем дикарь протянул вперед левую руку и при этом выкрикнул другое имя. Теперь он уже не подпрыгивал, а прыгал и скакал как сумасшедший около котла, причем кричал резко и пронзительно, не помня себя, в каком-то чаду и опьянении.

Но вот над густой черной массой вздулся громадный пузырь и лопнул с глухим звуком. Это, очевидно, было принято индейцем как знак того, что его дело окончено и зелье готово.

Он сразу остановился точно вкопанный и, осторожно сняв горшок с огня, отставил его в сторону, а сам бросился в гамак и растянулся в полном изнеможении.

Было около полудня, когда со всем этим было покончено. На дворе бушевала страшная буря с ливнем и грозой. Обитатели маленькой хижины на курьих ножках, пол которой отстоял более чем на полтора аршина от земли, несмотря на теплую погоду, дрожа, жались друг к другу, потому что пронизывающий резкий ветер обдавал их поминутно холодом. Временами было слышно, как что-то трещало и с глухим шумом рушилось на землю. Вероятно, какой-нибудь старый дуплистый лесной великан ломался под напором бури и валился на землю, ломая при этом и другие деревья.

Все тоскливо молчали: ни выйти, ни приняться за обычную работу не было никакой возможности. У всех на уме была одна и та же мысль: когда же настанет этому конец. Доктор Халлинг, чутьем угадав это, объявил:

— По моему календарю видно, что прошло уже одиннадцать дней.

— Но остается еще тридцать один такой день, как сегодня, а быть может, даже и хуже, — заметил кто-то, — потому что у нас может кончиться еда!

Теперь уже вместо одного больного было четверо; это тоже было неутешительно.

— Завтра придется нам рыть могилу, — грустно сказал доктор, — бедный Карлос доживает последние часы!

«Кто знает, не ждет ли и нас не сегодня-завтра такая же участь!» — подумал про себя почти каждый, но никто ничего не сказал, а только старался подавить невольный вздох.

Между тем Обия, отдохнув немного, принялся доделывать свою пику. Когда она была совершенно готова, дикарь испытал ее, метнув с порога хижины на очень большое расстояние в большое старое дерево. Копье вонзилось в него, но не переломилось, и даже самый конец его ничуть не пострадал.

— Пусть только явится черный леопард, я теперь справлюсь с ним один! — проговорил индеец, весело потирая руки от удовольствия.

Варево в горшке успело уже совершенно остыть и стало годно к употреблению. Обия несколько раз погрузил острие своего копья в эту густую черную жидкость, после чего накрыл горшок куском древесной коры и отставил его в сторону.

— Завтра кураре настолько затвердеет, что превратится в твердый комок, который можно будет зарыть в землю, а горшок опять пойдет в дело. А теперь идемте: надо хорошенько осмотреть все стены нашей конюшни. Черный леопард явится, чтобы зарезать одного из мулов, на людей в их жилище он никогда не нападает.

Обия внимательно осмотрел все стены конюшни и убедился, что они вполне надежны.

— Все равно, — сказал он, — черный леопард где-нибудь да проделает себе лазейку своими острыми когтями, надо только знать слабое место, чтобы именно там и подкараулить его.

— Скажи, Обия, — спросил Бенно, — тебе уже случалось иметь дело с леопардами? Убивал ты их когда-нибудь?