Сокровища поднебесной

Женщинам-служанкам часто приходилось помогать нам во время мытья, и меня, разумеется, не раз мыли слуги-мужчины, но никогда еще ни одна служанка не принимала ванну вместе с нами. Разумеется, в каждой стране свои традиции, поэтому мы с Ху Шенг просто обменялись изумленными взглядами. Какой от этого вред? Ведь в присутствии Арун не было ничего неприятного — совсем наоборот, с моей точки зрения, служанка была совершенно очаровательной девушкой, и, разумеется, я совсем не возражал против того, чтобы оказаться в компании двух обнаженных красивых женщин, которые принадлежали разным народам. Юная девушка Арун была почти такого же роста, как и молодая женщина Ху Шенг; обе они обладали изящными, почти детскими фигурками — похожими на бутоны грудями, маленькими аккуратными ягодицами и прочим. Основное отличие Арун заключалось в том, что ее кожа была более насыщенного, желтовато-кремового оттенка и напоминала цветом мякоть дурио, а ее «маленькие звездочки» были желтовато-коричневые, а не розовые, а волосы на теле, как раз в том месте, где сходились ее нежные розовые губы, были похожи на пух.

Поскольку Ху Шенг не могла говорить, а я не мог придумать ничего уместного, мы оба хранили молчание. Я просто сидел и пропитывался надушенной водой, пока Арун на противоположном конце лохани мыла Ху Шенг и при этом беззаботно болтала. Служанка до сих пор еще не поняла, что Ху Шенг была глухонемой, потому что стало ясно, что Арун, воспользовавшись возможностью, попыталась научить нас некоторым основам своего родного языка. Она дотрагивалась до Ху Шенг то тут, то там, быстро плескала на нее мыльной пеной и произносила слова на таи, означавшие эти части тела, затем трогала в тех же местах себя и вновь повторяла слова.

Рука Ху Шенг называлась «mu», пальцы — «niumu», стройная ножка — «khaa», тонкая ступня — «tau», а каждый перламутровый пальчик на ножке именовался «niutau». Ху Шенг лишь терпеливо улыбалась, когда девушка касалась ее «pom», «kiu» и «jamo» — волос, бровей и носа, она беззвучно понимающе хихикнула, когда Арун дотронулась до ее губ — «Ьаà», а затем она сложила свои губы словно для поцелуя и сказала: «Jup». Однако глаза Ху Шенг немного расширились, когда служанка коснулась ее грудей и сосков пеной с пузырьками и определила их как «nom» и «kwanom». После этого Ху Шенг совершенно очаровательно покраснела, потому что ее «маленькие звездочки» мгновенно поднялись из пены, словно радуясь своему новому имени «kwanom». Арун при виде этого громко рассмеялась и покрутила свои «kwanom», пока те не стали выступать, как у Ху Шенг.

После этого она обратила внимание своей госпожи на отличие в их телах, которое я уже успел заметить. Арун показала, что у нее растут редкие волоски — они назывались «moè» там, где у Ху Шенг волос не было. Затем служанка продолжила свои объяснения: у них обеих неподалеку от этого места было еще кое-что; она каким-то томным движением коснулась «розовых частей», сначала своих, а затем Ху Шенг, и мягко произнесла: «Hii». Ху Шенг слегка подпрыгнула, отчего вода в лохани заволновалась, затем повернулась и удивленно посмотрела на меня, после этого она снова перевела взгляд на девушку и натолкнулась на ее откровенно соблазнительную и манящую улыбку. Арун со шлепком перевернулась и оказалась лицом ко мне, словно спрашивая моего разрешения, а затем дерзко показала на мой половой орган и сказала: «Kwe».

Думаю, Ху Шенг была скорее удивлена, чем оскорблена столь бестактным поведением Арун. Возможно, самое последнее откровенно ласкающее прикосновение служанки ко мне и не слишком ей понравилось. Однако Ху Шенг тут же присоединилась к девушке и стала весело показывать на меня. Теперь наступила моя очередь краснеть, потому что мой «kwe» стал жестким и поднялся. Я попытался было с виноватым видом прикрыть его мочалкой, но Арун наклонилась, коснулась его мыльной рукой и снова произнесла: «Kwe»; одновременно с этим другая ее рука под водой продолжала ласкать интимное место Ху Шенг, причем служанка еще раз сказала: «Hii». Ху Шенг продолжала беззвучно смеяться, вовсе не возражая против этого. Похоже, она начала получать удовольствие от происходящего. Затем Арун на короткое мгновение оставила нас обоих в покое и, радостно провозгласив: «Aukàn!», хлопнула в ладоши, чтобы показать нам, что она предлагает.

У нас с Ху Шенг не было возможности насладиться друг другом во время путешествия от Бхамо до Пагана, да, честно говоря, дорога оказалась такой тяжелой и утомительной, что было просто не до этого. Мы были совсем не прочь наверстать упущенное, но никак не могли предположить, что нам станут помогать в этом деле. Мы совершенно не нуждались ни в какой помощи прежде, не нужна она нам была и теперь, однако мы позволили себе принять ее — и получили от этого удовольствие. Возможно, так было потому, что сама Арун страстно желала нам услужить. А может, это объяснялось экзотикой новой незнакомой страны. Не исключено также, что и загадочный плод дурио каким-то образом повлиял на нас.