Сокровища Рейха

И вот, посланный Алистером Кемпбеллом, неоднократно поставлявшим ему информацию, на сцене появляется мой брат Сирил, совершенно посторонний человек, который задавал много вопросов, что полковнику поначалу весьма и весьма не понравилось. Сирил интересовался Гюнтером Бренделем и его женой. С какой стати Кемпбелл направил его к Стейнзу? Тем не менее настойчивость Сирила пришлась Стейнзу по душе, и он, не колеблясь больше, показал Сирилу имеющееся у него досье на Бренделя. Возможно, не последнюю роль в этом сыграло утверждение молодого американца, что в супруге Бренделя он узнал свою сестру. А может, дело было в самом Гюнтере Бренделе – досье на него чересчур распухло, и время его, считай, подошло.

Биография Гюнтера Бренделя на первый взгляд казалась образцовой, почти безупречной, но при внимательном ее изучении создавалось впечатление, что вы смотрите в подзорную трубу не с того конца: вот крошечная фигурка прокладывает себе путь через окровавленные отбросы на бойне истории, стремительно пробирается мимо дымящихся развалин, мимо жертв, отводя глазки, пальчиками зажимая нос, трусливо бежит к следующему зеленому оазису, чтобы потом покинуть и его, оставив, как и всюду, руины и пепелища. Согласно документам, он в 1938 году, в возрасте семнадцати лет, выдвинулся в первые ряды гитлерюгенда. С этого периода жизни Бренделя и начиналось досье Стейнза. В годы войны Бренделя перебрасывали с одного поста на другой, и на каждом он заслуживал только поощрения. С самого начала его прикомандировывали к лицам, занимавшим командные должности, и он переходил от Кессельринга к Кейтелю, от него – к Герингу, потом в рейхсканцелярию для связи с СС. Существовали и фотографии – он, подтянутый, ухоженный, красивый, с Гиммлером, Герингом и Скорцени.

Имелись письма людей, которые утверждали, что он гомосексуалист и именно это расчистило ему путь наверх по военно-политической лестнице. По всей вероятности, Брендель был одним из тех, кто как бы служил связующим звеном между нацистской иерархией и кастой профессиональных военных. По склонности его тянуло к первой, хотя по рождению он относился ко второй. А скорее всего – принадлежал и к той и к другой одновременно.

Каким-то образом Стейнзу удалось заполучить несколько дружеских записок Мартина Бормана к Бренделю, на удивление трогательных, что не соответствовало представлению полковника о Бормане, а также несколько официальных рекомендательных писем.

В то время как в последние недели войны под натиском русских Третий рейх разваливался на куски, Брендель был направлен в Баварские горы помочь создать там оплот, с помощью которого предстояло удерживать последний рубеж обороны. Отсюда позже «оборотни» будут наводить страх и ужас на солдат союзных войск, оккупировавших Германию.

После первого неудачного налета «оборотней» на одну из деревень, где они убили старосту и бросили его растерзанный труп у дверей дома как предупреждение тем, кто сотрудничал с победителями, Брендель исчез из поля зрения Стейнза и даже осведомители потеряли его след.

В конце сороковых годов Брендель вновь всплыл на поверхность, без единого пятнышка в личном деле, и стал заниматься делами фирмы, являвшейся собственностью его семьи. По официальным данным, все это время он находился в частной клинике, где излечивался от «тяжелых ранений, полученных на службе отечеству».

В последующий период, то есть все пятидесятые годы, он оставался безупречным респектабельным бизнесменом, политикой не занимался, даже не интересовался ею ни в малейшей степени. Однако Стейнз видел Бренделя всюду, где бывал сам: тот или стоял где-нибудь в тени подмостков деревенского оркестра, или спокойно пил пиво в укромном углу. Это было в те самые пятидесятые годы, когда нацистские сборища устраивались часто, что говорило о возрождении старого фашистского духа.

«Гросстреффен» – так назывались воскресные встречи друзей. Они всегда происходили в отдаленных городках. Ветераны и их новоявленные поклонники вместе пели старые песни и слушали старые речи. Бывшие танкисты какой-нибудь дивизии собирались в одном месте, бывшие эсэсовцы – в другом, африканский корпус – в третьем…

Сентябрь 1958 года. Карлсруэ. Слет служивших в африканском корпусе. Брендель, в плотном твидовом костюме, стоит, прислонившись к старому «мерседесу». Яркое баварское солнце светит ему прямо в глаза. Стейнз незаметно сфотографировал его. Тогда Бренделю было тридцать семь. Богатый, в отличной форме, он был один, без сопровождения, видимо, никем в толпе не замеченный.

Вюрцбург. Пикник бывших парашютистов-десантников. Стейнз наблюдал, как пять тысяч бывших «зеленых дьяволов» пришли в неистовство при появлении фельдмаршала Кессельринга, подняли его и понесли на плечах. А по окончании митинга, в понедельник рано утром, хотя и шел дождь, Даусон исподтишка щелкнул Гюнтера Бренделя, когда тот потихоньку садился на заднее сиденье фельдмаршальского лимузина.