Сокровища Рифейских гор

Говорят, секрет лака заключался в точной дозировке компонентов: копала (смолы тропического дерева, похожей на янтарь, которую использовали при изготовлении знаменитых японских и китайских лаковых изделий), льняного или конопляного масла, скипидара. Кроме того, на востоке применялся холодный способ лакирования, а тагильчане изобрели горячий — при температуре в 300 градусов, — и добавляли в лак окислы марганца и свинца. Лак получался бесцветным, прозрачным, и словно «оживлял» краски.

Молва приписывала изобретение лака Андрею Степановичу Худоярову — «первому» тагильскому мастеру XVIII века, который оставил « сие секретное искусство только некоторым своего рода потомкам».

От отца к сыну

Нижний Тагил был богат мастерами. Кустари покупали листы мягкого и ковкого кровельного железа, делали из них ковши, шкатулки, столики, подносы, покрывая их живописью. Складывались целые династии, ревниво хранившие секреты своего промысла. Большой известностью пользовались мастерские Дубасниковых, Перезоловых, Головановых, Морозовых…

И, конечно, Худояровы — первым мастером считался Андрей Степанович, тот самый, что изобрёл хрустальный лак, человек жёсткого и упорного нрава.

По семейным преданиям, он бежал с Волги в лесные чащобы Урала, чтобы сохранить свою приверженность старой вере. По другим источникам, Худояровы были вывезены Демидовыми из-под Москвы с берегов речки Худой Яр.

Свои секреты Худояров передал сыновьям. Вавила и Фёдор, так же, как и отец, получили право от Демидова иметь собственные мастерские расписных железных изделий. В 1784 году братья Худояровы писали «ярких бабочек и птиц» на железных лакированных пластинах для дома Демидовых в Москве. За эту работу они были награждены кушаками, шапками и сукном на кафтаны, а их отец (ему уже было за шестьдесят) освобожден от заводских работ.

Традицию деда продолжали сыновья Фёдора Андреевича Худоярова — Павел, Исаак и Степан, талантливые живописцы. Павлу принадлежит картина «Листобойный цех», редкое по тем временам изображение труда рабочих; Степан стал профессиональным художником, учеником знаменитого русского живописца Брюллова; Исаак ввёл в подносное дело особую, яркую и живописную, манеру росписи — возможно, благодаря тому, что был ещё и заядлым садоводом.

«Театральные» яблоки

Демидов, видя прибыльность «малевального промысла», задумал удивить столицы. Повелел изображать на подносах картины с назидательными античными сюжетами, выписав альбомы с прорисями из Академии Художеств.

Для расписывания «картин на жести» собрали иконописцев, которые причудливо сочетали классические сюжеты и формы с народной уральской домовой росписью. При Нижнетагильском заводе даже создали художественную школу. Сюда в качестве наглядных пособий присылали из Петербурга картины, гравюры, мраморные скульптуры, а также приглашали для преподавания художников, окончивших Петербургскую Академию художеств.

От того времени остались подносы, расписанные сюжетами на мифологические темы, похожие на лаковые картины. Формы подносов вторили декоративным панно на стенах дворянских особняков: овальные, круглые, гитарообразные, раковиновидные…

Пока в горнозаводской росписи была сильна классицистическая мода (особенно в первой половине XIX века), в оформлении подносов, шкатулок, сундуков преобладали композиции, которые назывались «цветы и фрукты «среди колонн», или — « театральныеяблоки, груши, сливы».

«Пшаки» и растительный узор

В быту простых людей горнозаводского округа тагильские подносы пользовались не меньшим спросом. Большие подносы заменяли скатерти и расписывались букетиками и веточками. Были треугольные подносы для угловых столиков, закусочные, детские.

Тагильские подносы везли на Ирбитскую и Макарьевскую ярмарки, а оттуда — в центральные губернии России, Среднюю Азию и Персию. Для ярмарок и местных продаж мастера малевали на подносах букеты уральских «роз», называемых ещё и яблоками — за плотный бутон и избыточную декоративность.

Во второй половине XIX века почти перестали делать изделия с живописными сценами, и на первое место уверенно вышел растительный узор. О классицизме и сложной миниатюре забыли. Забыли и о том, что в XVIII века живописный промысел была привилегией мужчин. Цветочная роспись была демократичной, да и выполнять её могли работницы красильных мастерских: «пшаки», как их называли, или «писарихи».

Цветы расцветают на тагильских расписных подносах и до сих пор. Сегодняшние расписчицы пишут их так же, как делали старые уральские мастера почти 250 лет назад.

Маховое письмо

Тагильский поднос легко отличить от прочих (с некоторых пор такие промыслы возникли и в Жостово, и даже в Санкт-Петербурге): рисунок здесь делали, и делают до сих пор, особым способом.