Сокровища сердца

— Уэйн просил меня выйти за него замуж. Он хочет вместе со мной усыновить ребят. Уэйн сказал, что у нас будет больше шансов выиграть дело в суде, чем у тебя с Холли, — выпалила она.

Коуди приподнялся на локте, изумленно глядя на нее:

— Надеюсь, ты сказала ему, чтобы он убирался к дьяволу?! Какая же он мразь! Думает, что может добиться тебя, так же как он добился твоей матери?!

— Я уже говорила о предполагаемой связи Линды с Уэйном. Так Бак из-за этого лишил его наследства? Я хочу услышать от тебя правду. Коуди покраснел. Он совершенно не собирался говорить Кэсси о Линде вот так, открыто.

— Я не хотел причинять тебе боль, милая.

— Все это было много лет назад, — ответила Кэсси мягко. — Я уже приучила себя к мысли, что моя мать была отнюдь не ангелом.

— Я только предполагаю — но не без оснований, — что отец изменил завещание именно из-за этой истории.

И вдруг Коуди заговорил, открывая то, чего он никогда и никому не рассказывал, то, что он намеревался хранить в тайне всю жизнь:

— Я сбежал из дома потому, что однажды Линда затащила меня в постель и мы с ней занимались любовью. Это был мой первый в жизни опыт. Я не мог посмотреть отцу в глаза после того, что сделал. Мне было пятнадцать лет. Боже мой, я был совсем еще зеленым юнцом! Я понял, что не смогу удержаться от соблазна, если Линда придет ко мне снова, поэтому покинул дом. Думаю, отцу это было все равно — для него существовал только Уэйн. Я же оставался всего лишь ублюдком, которого Бак терпел потому, что все-таки во мне была его кровь. А Уэйн меня ненавидел. После смерти матери у меня не осталось никого. Пойми, я не стараюсь оправдать себя за то, что я сделал, а лишь пытаюсь объяснить, как все произошло. Я не должен был говорить тебе об этом, но я не хочу, чтобы между нами стояла хотя бы малейшая ложь.

Сердце Кэсси сжалось от боли и сострадания. Мысленно она представила себе Коуди — одинокого, заброшенного ребенка, изгоя среди других детей, которого ненавидит брат и еле переносит отец. Когда Линда соблазнила его, он не смог вынести чувства вины и ушел из дома. Ушел, потому что любил отца. Как могла она осуждать Коуди, если это ее мать выступила в качестве соблазнительницы? А когда Коуди сбежал, Линда не стала терять времени даром и заманила в кровать Уэйна, вернувшегося из колледжа.

Кэсси отчетливо вспомнила похороны матери и жестокие слова, сказанные Баком над ее могилой, и вдруг поняла, что ребенок, умерший вместе с матерью при родах, скорее всего был от Уэйна, а не от Бака…

— Я все понимаю, Коуди, и не виню тебя. Я не очень хорошо помню мать, разве только то, что она была красивой. Что же касается Уэйна, то я никогда не выйду за него замуж! Ни за что на свете, какие бы доводы он ни приводил.

— Так, значит, ты подождешь, пока я разведусь с Холли?

Неожиданно Кэсси пришла в голову счастливая мысль.

— Коуди! — радостно воскликнула она. — А почему бы тебе не аннулировать брак? Ведь если мужчина никогда не занимался любовью со своей женой, то по закону он имеет все права на признание этого супружества ошибочным, и развод ему дают незамедлительно!

Коуди обреченно застонал. Как он хотел бы с чистой совестью сказать Кэсси, что никогда не спал со своей так называемой супругой! Но у Холли были свидетели, которые видели, что он поднимался к ней наверх в «Длинной скамейке» и спускался вниз утром. И с этим невозможно было ничего поделать, даже если бы он стал доказывать, что абсолютно ничего не помнит о прошедшей ночи!

— Коуди, ты меня слышишь?

— Слышу, — безжизненным голосом тихо ответил он. — Этот брак не может быть аннулирован.

Кэсси негромко вскрикнула:

— Значит, ты мне лгал, а Холли сказала правду: ты с ней спал!

— Но не на ранчо, Кэсси, клянусь! Это случилось или, вернее, могло случиться — я уж и сам не помню — после свадебной церемонии. Я проснулся в комнате Холли; она утверждала, что мы занимались ночью любовью. Честно сказать, сомневаюсь, что в том состоянии я мог что-то сделать, но доказать-то ничего невозможно!

У Кэсси сжалось сердце. Она похолодела от одной только мысли, что Коуди мог делать с Холли все то, что делал с ней. К горлу подступила тошнота, и Кэсси судорожно сглотнула слюну, чтобы сдержать рвущие желудок спазмы. Ей это совсем не нравилось: в последние дни с ее здоровьем явно творилось что-то неладное.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Коуди, заметив, что она побледнела.

Не в силах говорить, она только кивнула головой.

— Хорошо бы никуда не уезжать! Мечтаю лежать вот так, рядом, всю ночь и обнимать тебя… Я хочу засыпать с тобой и просыпаться — и снова любить тебя… Поверь мне, Кэсси, скоро мы с тобой будем всегда вместе, — горячо прошептал Коуди. Как она хотела ему верить!

— Пока еще темно, тебе нужно уходить, — ласково сказала Кэсси, проводя ладонью по его черным блестящим волосам.

Коуди неохотно поднялся с постели.