Сокровища Скифии

Доски пола содрогнулись от такого удара. Они затрещали, словно от падения дуба, рухнувшего в сильную бурю. Шуму тоже было порядочно, не меньше, чем от внезапно упавшей скалы.

Шнырь резко вздрогнул. Почти в тот же миг, из темноты до него долетел оглушительный храп. Шеф облегчённо вздохнул, повернулся к двери и осторожно глянул наружу.

Задрав головы к звёздному небу, дядя Матвей и его дорогая жена стояли внизу, во дворе. Они застыли с широко открытыми ртами, и оторопело смотрели наверх. Состроив гримасу, похожую на шальную улыбку, шеф помахал им рукой и сказал: – Спокойной всем ночи.

Хозяин удручённо кивнул и, тяжко переступая ногами, поплёлся в избу. Его жена торопливо поспешила за ним. На крыльце она обернулась и несколько раз осенила себя крестным знамением. На её лице крепко застыло выраженье испуга. Вот, мол, угораздило мужа взять таких постояльцев.

Хозяйка вошла в тёмные сени и с шумом захлопнула прочную дверь. Шнырь тотчас услышал, как изнутри громко лязгнул засов. Ещё через миг, все фонари во дворе вдруг погасли. Видно механик решил, что нечего тратить электричество зря.

Шагая на ощупь, шеф добрался до вороха сена и опустился в сухие, душистые травы. Морфей навалился на молодого охранника и одолел его за пару мгновений. Уже засыпая, Шнырь, успел посучить немного ступнями, опереться каблуками о пол и сбросить с ног тесные остроносые туфли.

Восход солнца в Подгорске

По многолетней привычке, бабушка Аня вставала всегда на заре. Ведь у неё был полный двор разной живности: корова, десяток овец, небольшая собака, гуси, утки и куры. Бурёнку с утра приходилось доить, а затем, вместе с овцами, провожать в сельское стадо. Всех остальных нужно было кормить и поить.

Прежде, чем приступить к ежедневным делам, Анна Ивановна посмотрела в волшебную чашу. Благодаря дальновиденью она быстро нашла чёрный джип тёмного мага и двух его верных приспешников. Охранники спали на сеновале частого дома.

У хозяев усадьбы, живущих в Подгорске, было не меньше питомцев, чем у светлой волшебницы. Заставить животное сделать то, что ей было нужно, не так уж и сложно. Подобные трюки, обычно использовали старые деревенские ведьмы. Особенно, когда очень хотелось испортить другим настроение.

Для этого действия требовалось очень малое количество маны, которое невозможно заметить. Лёгким движением пальцев, бабушка Аня взяла в своё подчинение кур. Вернее сказать, их командира.

Открытая дверь чердака выходила прямиком на восток. В четыре часа после полуночи, линия горизонта на краю небосвода начала понемногу сереть. Лучи яркого солнца принялись разбелять темноту летней ночи. Защебетали первые птахи.

В тот же миг, разразился оглушительный крик петуха. С огромным трудом Шнырь, приподнял тяжёлую голову, разъединил слипшиеся тяжёлые веки и настороженно глянул вокруг.

На верхней перекладине лестницы сидел большой, разноцветный петух с шикарным, длинным хвостом. Он смотрел на восход дневного светила и, вытягивая тощую шею, вопил изо всех птичьих сил. Закончив громогласное «кукареку», кочет на пять секунд замолкал и принимался снова орать.

Шнырь пошарил возле себя, ничего не нашёл кроме сена, и вспомнил про свою тесную обувь, скинутую не очень давно. Он стремительно сел, схватил правую туфлю и со злостью швырнул в мерзкую крикливую тварь.

Благодаря бабушке Ане, петух смог заметить летящий в него сзади предмет. Он встрепенулся и успел соскочить с перекладины. Уже через миг остроносый ботинок врезался в лестницу.

Обиженно квохтая, кочет исчез. Шумно махая разноцветными крыльями, он спланировал вниз и приземлился на обширном дворе. Следом за ним, туда же умчалась правая туфля.

Раздался какой-то подозрительный хряск. Затем, всё немедленно стихло. Шнырь, с облегченьем откинулся на ворох душистого сена. Он опять погрузился в самый сладостный, предутренний сон.

Проснулся шеф часа через три. Первым делом, он глянул на лежащего рядом напарника. Как ни в чём не бывало, Лом продолжал очень громко храпеть. Было похоже, что он за всю ночь не изменил положения тела. Так и лежал носом вниз.

Неожиданно Шнырь ощутил, что после вчерашнего, не стерилизованного молока от коровы, ему вдруг приспичило сходить в туалет. Он тут же вспомнил, что вчера поздно вечером видел внизу маленькую дощатую будочку.

Больше всего его умилило кокетливое окошко на двери, в виде большого сердечка. Это говорило о том, что механик в душе настоящий романтик. Так же, как Шнырь.

Чувствуя, что медлить уже невозможно, шеф стремительно поднялся на ноги. В ту же секунду, он понял, что оказался в носках. Охранник поискал глазами обувку. Он с удивленьем увидел, что на дощатом полу лежал только один полуботинок.

Шнырь, немедленно вспомнил, что правую туфлю он кинул в орущего кочета ещё на рассвете. Застонав от досады, он обул то, что осталось и, хромая на правую ногу, поспешил к двери чердака.