Сокровища старой церкви

Великий выключил фонари и бесшумно вступил в храм. В руке его была большая сумка. Он быстро, стараясь, чтобы не отдавались под сводами шаги, прошел за алтарь. Через какое-то время вернулся. Остановился перед образом Божией Матери с младенцем Христом, затеплил свечу и перекрестился.

Поднял с пола тяжелую сумку и шмыгнул в колонну. Ощупью нашел цепь, натянул, дернул. Плита пошла вверх своим краем, что-то опять щелкнуло - встала на место.

Великий включил фонарь, собрал инструменты, еще раз оглядел плиту, потрогал натянутую цепь и стал спускаться по подрагивающим ступеням…

В школе он вновь задернул шторы. Достал из того же шкафа купленный накануне чемоданчик. Свет не включал. В темноте, аккуратно и беззвучно, переложил содержимое сумки в чемодан, защелкнул замочки. Поставил чемодан в изголовье раскладушки. Вздохнул с облегчением, закурил, включил свет. Раздернул шторы… - у меня секретов нет…

Андрея назначили патрулировать автовокзал. Получив жезл и бронежилет, он пошел к машине. В дверях столкнулся с Платоновым.

– Андрюша, - сказал вполголоса следователь, подкидывая на плече автомат. - А ведь у меня кое-что для тебя есть. Утром передам. Интересная информация. Похоже, твой Великий и впрямь большая фигура. Только очень черная. Так что ты с ним поосторожнее, не спугни. И сам не подставляйся. Если ситуация обострится, один его не вздумай брать. Я кое-что еще проверю, доложу начальству. Как он себя ведет?

– Понимаешь, нет у меня к нему ничего. Чувствую, что все неспроста, а предъявить нечего, даже вовлечение несовершеннолетних в совершение преступлений. Пока нет, во всяком случае.

– Это мелочи, Андрей. Если это он, за ним такой след тянется… Ладно, днями разберемся. Удачи тебе.

…Прошла трудная и тревожная ночь. Вернувшись в горотдел, Андрей узнал, что Платонов тяжело ранен в перестрелке, находится в реанимации, без сознания.

Еще полдня Ратников провел в отделе - работы здесь было много. Разбирались с задержанными, оформляли необходимые документы, и только после обеда он смог выехать в село. К этому времени Платонов так и не пришел в себя…

Великий торжественно объявил о своем скором отъезде и собрал у себя всю свою гвардию «бездельников и лоботрясов».

– Не скрою, друганы и братаны, что меня постигло глубокое разочарование. Оттого, что вы, други мои и кореша, не состоялись в качестве удачливых кладоискателей. И это глубокое разочарование сменилось не менее глубоким унынием, когда я лично убедился, что розыски клада придется отложить до следующего раза. - Великий не выглядел глубоко разочарованным и говорил о своем глубоком унынии весело, скаля в улыбке зубы. - Необходимо уточнить сведения, систематизировать результаты и упорядочить поиск. Не журитесь, добры молодцы. Все еще впереди! - И он высоко поднял бокал с лимонадом. - Как говорил мне один мудрец, безмерное наслаждение настоящим есть разумная забота о будущем. Последуем его совету.

И Великий, выпив до дна, снял со стены гитару.

Сначала он спел какой-то блатной романс, но, почувствовав, что это не произвело особого впечатления, застучал по струнам на манер банджо. Зазвенела веселая, просторная мелодия, были в ней синее небо, яркое солнце, широкие прерии. И слышался дробный стук копыт:

Эта песня для сердца отрада, Это песня лазурных долин. Колорадо мое, Колорадо И мой друг - старина карабин.

Ребят разобрало. Повеселели, стали притопывать ногами, подмигивать в такт, прищелкивать пальцами - такая заводная была песня. И слова в ней, хоть и не очень понятные, но какие-то притягательные. Даже

Галка стала подпрыгивать на стуле. Если враг - встретим недруга боем И в обиду себя не дадим. Мы ковбои с тобой, мы ковбои, Верный друг, старина карабин.

– Сенька эту песню любил, - вздохнул Челюкан, когда Великий резко прижал струны ладонью.

– Да, - презрительно поморщился Великий, - укатал ваш шериф своего друга.

Стало тихо.

– А что… - осторожно проговорил Васька Кролик. - Он же человека убил. Хоть и не нарочно.

– Нарочно - не нарочно, - раздраженно передразнил Великий. - Знаешь ты, что такое мужская дружба? Это святой закон. Выше него ничего нет на свете: ни родства, ни любви, ни долга. Поняли?

– Поняли, - проворчал Колька. - Только не совсем, - и отодвинулся на всякий случай подальше от тяжелой и умелой руки Великого.

– Сейчас совсем поймете. - В голосе царева тезки прозвучала угроза. - Вот пришел к тебе друг. Ночью, раненый. И говорит: я человека убил, меня милиция ищет. Что ты ему ответишь? Васька, твое слово.

– А чего сразу Васька?… Других, что ли, нет?

– Не виляй. Отвечай честно.

– Ну, это… Я б его убедил, что это… сознаться, раскаяться, что ли…

– Васька сам бы в милицию побежал, - засмеялась Галка. - Он у нас честный.

– Так, - отчеркнул Великий. - Челюкан, твой вариант.

– Мой такой, - брякнул Колька. - Иди ты, откуда пришел. Чтоб я тебя больше не видел.

Великий дернул щекой, встал, прошелся вдоль доски - как строгий учитель.