Сокровища старой церкви

Оба волновались. Андрей за Кольку, Колька за поручение. Но ни тот ни другой не боялись. Андрей – по службе своей, Колька – потому что знал: за его спиной профессионалы, в обиду, если что не сладится, не дадут. И дядя Андрей рядом.

У начала Ведьминой протоки их ждали в лодке двое милиционеров.

– Все в порядке, Андрюха, – сказал один из них. – Удачи вам.

Ратников и Колька поплыли дальше. Челюкан шарил глазами по сторонам.

– Не старайся, – улыбнулся Андрей, – ничего и никого не увидишь. Здесь тридцать человек да еще и всякая техника.

Поверить в это было трудно. В протоке шла своя жизнь: лягушки, цветы, птицы – все вели себя так, словно никого подозрительного и ничего постороннего в их обиталище не было.

Причалили к бревну. Вышли из лодки. Оставив в ней чемодан.

– Жди здесь, – бросил Андрей и зашагал к избушке на курьих ножках, чувствуя всем телом настороженный встречный взгляд Великого и десятки внимательных глаз товарищей, готовых в любую секунду прийти на помощь.

Андрей остановился у двери.

– Входи, – послышался голос Великого.

Бандит стоял в проеме, косил взглядом в окно, проверял, не привел ли Андрей подмогу.

Ведьма так и лежала на печи, Федор сидел на скамье, в дальнем углу.

– Сейчас я тебя обыщу, – сказал Великий, забрал у Ратникова мегафон и брызнул в лицо из баллончика. Андрей потерял сознание. Великий надел на него наручники.

Очнулся, когда Великий тряс его за воротник и кричал в лицо:

– Где крест, ментяра злобный?

Андрей поморщился – болела голова и тяжело дышалось.

– Я не нашел его. Нет его там.

Великий выпрямился, пошел угрожающе на Федора – тот сжался в комок, втянул голову в плечи.

– Подожди, – остановил Андрей бандита. – Он не виноват.

Великий резко повернулся к нему:

– Играть задумал? Где вертолет?

– Будет. С вертолетами у нас не густо. Но будет. В одиннадцать ноль-ноль. Крест я действительно не нашел. Тебе предлагают за него деньги.

– Какое благородство! – покривился Великий. – За что же такая честь?

– На тебя ориентировка пришла, Сычев.

Великий вскинулся, жестко ухмыльнулся:

– По твоей наводке?

– По моей, – не стал отпираться Андрей, это входило в его планы. – Учитывая твой «послужной список», твою социальную опасность, принято решение руководства удовлетворить все твои требования во избежание кровопролития и жертв.

– Испугались? – оскалился Великий. – Поняли, дурачье, с кем вы дело имеете?

– Испугались. Скажу больше: не будет никаких попыток перехватить тебя в пути. Если потребуешь, откроют границу. Но, конечно, с зарубежной полицией последует договоренность о твоей выдаче.

Великий хмыкнул. Он, и правда, считал себя великим. И как всякий «великий» сильно заблуждался на этот счет.

– Это все?

Андрей кивнул:

– Но есть встречная просьба. Вернее, условие.

– Ну? – насторожился Сычев.

– Не выбрасывать меня из вертолета.

– Дать честное пионерское?

– Принять к сведению: если ты меня сбросишь, вертолет взорвется.

Сказав это, Андрей улыбнулся, подумав, что врать – легко, прямо-таки играючи – он научился не иначе как у Михи Куманькова. Но, как ни странно, именно эта улыбка убедила Сычева в его правдивости.

– И последнее: еще раз предлагаем тебе добровольно отказаться от террористической акции, сдаться властям и вернуть похищенные предметы. В этом случае можешь рассчитывать на некоторое смягчение приговора суда.

– Вот это ты врешь, шериф. Я сам никого не щадил, и мне пощады не будет. И я лучше проведу оставшиеся мне годы не на нарах, а на Канарах. – Убийца подошел к окну. – У тебя все? Кто это там маячит? – насторожился бандит.

– Парламентер, – усмехнулся Андрей.

– Ты достал меня, – признался «великий» Сычев. – Я готов рискнуть… вертолетом. Кто это?

– Дружбан твой. Колька.

– Челюкан? Ему-то что надо?

– Не знаю. – Андрей как мог небрежно пожал плечами.

– Зови. Послушаю.

Андрей поднялся на ноги, встал в дверном проеме и свистнул.

Великий вел наблюдение через окно, не столько, конечно, смотрел на Челюкана, сколько вокруг. Подмечал сторожким взглядом – не дрогнет ли где ветка, не блеснет ли на солнце оптика бинокля или снайперского прицела.

– Что он тащит?

– Чемодан, – опять усмехнулся Андрей. – Наверное, харчишки тебе в дорогу собрал. Или в тюрьму.

– Ты не забывайся, шериф. – Великий сильно ткнул, почти ударил его стволом в печень.

Колька, оставив чемодан у входа, за окном, нерешительно вошел, поздоровался.

– Попрощаться пришел? – спросил Великий насмешливо.

– Мне надо с вами поговорить. – Колька кивнул в сторону Андрея. – Без него. Пусть отойдет.

– Отвали, шериф. В угол. Что тебе? – насмешливо бросил бандит Челюкану. – Клад нашел?

– Ребята нашли. Я у них забрал. – Колька сунул руку за пазуху, достал газетный сверток, развернул.

Блеснуло в бедной избе, засверкало: на мятой газете радостно сиял необыкновенной красоты крест.

Великий непроизвольно шагнул вперед, протянул руку. Колька шагнул назад, спрятал крест за спину.

– У меня условие.

– Шерифа отпустить? – оскалился Великий.

– Возьмите меня с собой, – твердо проговорил Колька. – Меня все равно посадят. Обузой вам не буду. Отработаю.