Сокровища Тантала

– Но эти другие джентльмены заинтересованы в этом деле, и им следует уделить некоторое внимание в обмен на их обещание хранить тайну. Итак, я предлагаю следующее: мы организуем две компании, одну для производства приборов, в которой вы и я будем единственными владельцами, а другую для продажи и установки их вместе с другими моими устройствами, с этими другими людьми в качестве акционеров, оставляя контрольный пакет акций в моих руках.

– Это позволит вам и мне полностью контролировать производство телефоноскопов, не давая никому права вмешиваться или задавать неудобные вопросы, если инструменты не будут выпущены так быстро, как ожидалось.

– Но разве мы не можем быстро их произвести, как только оборудование будет установлено? – спросил Пристли, немного сбитый с толку.

– Да, но мы этого не сделаем, пока не выполним определенные благотворительные миссии, которые, я думаю, вы согласитесь, важнее простого зарабатывания денег.

– Но у меня была идея, что большая польза для человечества должна была последовать из практического сокращения расстояний, отмены поездок по деловым причинам, отказа от нашей медленной и громоздкой почтовой службы и нашей неадекватной телефонной и телеграфной системы, – возразил Пристли.

– В конечном счете, да, но сначала мы должны обучить общественность его использованию. Это означает новые требования к самоограничению человечества. Ибо понимаете ли вы, мой мальчик, что расстояние с сопутствующими ему ограничениями и неудобствами – это не единственное, что мы уничтожили? Мы практически отменили секретность.

Он сделал паузу, чтобы осознать это поразительное заявление. Пристли ахнул, когда его значение впервые дошло до его. Молодой человек не слышал моего случайного замечания Флекнеру прошлым вечером. Он был настолько поглощен тогда и с тех пор другими аспектами проблемы, что эта фаза не приходила ему в голову.

– Подумайте об этом, – продолжал изобретатель. – Лучи моего телефоноскопа проникают сквозь любую стену, какой бы толщины она ни была, на любом расстоянии, днем или ночью, фиксируют любую картину, слышат малейший шепот. Ночная тьма – не защита. Расстояние не дает иммунитета. Сокровенная комната человека не дает никакой гарантии, что его самые важные секреты не будут обнаружены и не распространятся по всему миру, если он осмелится прошептать их другому или изложит в письменном виде.

Молодой человек теперь жадно слушал. Его внимательный ум далеко опережал аргументы профессора.

– Ты когда-нибудь задумывался, какую роль секретность играет в нашем мире? – Флекнер продолжал, увлекаясь своей темой и возбужденно расхаживая по комнате. – Если бы люди не могли встречаться и строить заговоры незамеченными, где была бы тайная дипломатия, этот источник международной розни, который еще полвека назад держал мир в крови, а теперь снова угрожает вторгнуться в советы нашей Лиги Наций? Подумайте о коррупции в нашей внутренней политике, о разграблении наших городов политиками-интриганами, благодаря которым маленькие группы негодяев, строящих тайные заговоры, смогли залезть в карманы граждан и остаться незамеченными!

– Страдал ли бы мир когда-нибудь от гнета хищнических бизнес махинаций, если бы секретные соглашения и заговоры против деловых конкурентов не смогли бы оставаться в секрете?

И подумайте о множестве частных случаях преступлений, преднамеренных убийствах, грабежах, шантаже и всех других незаконных действиях, которые все еще занимают наши суды. Девяносто процентов из них были бы невозможны, если бы тайные приготовления преступника в любой момент могли стать достоянием гласности для всех, кому не лень.

– Совершенно верно! – согласился Пристли.

– В разное время в прошлом столетии мы думали, что наконец-то обуздали многие из этих пороков, – продолжил изобретатель. – Лига Наций, как мы сказали, наконец-то положила конец войне, особенно с тех пор, как мой разрушитель фиолетовых лучей, общее достояние всех стран, сделал невозможным, что еще одна мировая война практически уничтожит человечество. Но в последнее время между народами возникли новые разногласия. Месяц назад меньшинство во Всемирном совете покинуло свой пост после жарких дебатов и отправилось на тайное заседание. Чуть позже сам совет впервые за пятьдесят лет официально провел исполнительную сессию для рассмотрения кризиса и отказался впоследствии сообщать о нем. Снова секретность.