Сокровища «Третьего Рейха»

Отсюда двор был как на ладони. Пустынно, ни одной живой души. Но цветы вокруг росли буйно, следовательно, их поливали. И «пикап» доставил корзины, очевидно, с продуктами, вряд ли его посылали сюда за пустыми.

Они просидели на дереве с полчаса, Махмуд вертелся нетерпеливо, и Бонне должен был призвать его к порядку.

— Но ведь господин комиссар сам видит, что там нет ничего интересного, — стал тот оправдываться. — Пусто…

— Это–то и интересно, — возразил Бонне, — и если бы ты был дальновиднее, Махмуд, сидел бы тихо как мышь.

И на самом деле, их терпение скоро было вознаграждено. Из дома вышел человек в комбинезоне. Постоял возле цветника, внимательно осмотрел двор, затем подошел к гаражу и заглянул в маленькое окошечко. Недовольно покачал головой, открыл дверь, ступил за порог. Пробыл в гараже несколько минут, вынес что–то завернутое в бумагу и исчез в доме.

— Очень хотел бы я заглянуть в это окошечко, — зашевелился Бонне.

— Если господин комиссар прикажет, я сделаю это, — с готовностью предложил Махмуд.

— И испортишь мне всю обедню…

— Зачем же? — засмеялся тот тихо. — Никто меня не заметит. За клумбой можно проползти, а потом спрятаться за стеной.

— Но если из дома заметят тебя, поймут, что полиция следит за ними, и позвонят в «Игривые куколки». А это ни к чему… А в гараже, может быть, никого и нет…

— Не заметят! — заверил Махмуд. — Господин комиссар поможет мне только перелезть через забор…

— В конце концов, у нас нет другого выхода, — вздохнул Бонне и стал спускаться с дерева.

Комиссар не видел, как полз Махмуд между клумбами, потому что лежал в кустах и прислушивался. Если Махмуда обнаружат, поднимут шум… Но все было тихо» только трещали цикады однотонно и нудно.

Прошлой ночью Бонне ни на минуту не сомкнул глаз и сейчас еле сдерживал сон.

Махмуд появился внезапно: Бонне не услыхал ни шагов, ни малейшего шелеста листьев, просто какая–то тень мелькнула, и полицейский распластался рядом с ним. Уже по выражению его лица комиссар понял: что–то случилось.

Сон сняло как рукой. Спросил:

— Там есть кто–то?

— Женщины…

— Ты видел их? Подал какой–нибудь знак?

Махмуд засмеялся тихо и довольно.

— Я знаю женщин. Они бы устроили шум, и были бы неприятности. Я стоял и слушал…

— И что?

— Было плохо слышно. Одна из них пела по–французски, я знаю французский язык — не так ли, господин? — но не очень понял…

Бонне больше не сомневался.

— Французские девушки… — процедил сквозь зубы. — Заперты в гараже… — перебежал к мотоциклу, включил рацию. — Марван. Вы слышите меня, Марван? Срочно наряд полиции. Усадьба на двенадцатом километре от «Игривых куколок». Вы поняли меня, Марван? Как с пассажирами «форда»?.. Особняк на бульваре Наполеона? Вы молодец, Марван! Я уверен, их не выпустят. В особняке есть телефон? Вы понимаете меня с полуслова, Марван, я вам признателен…

Полицейская машина прибыла через час. Махмуд снова перелез через забор и открыл ворота.

Бонне постучал в дверь дома. Высокий марокканец выскользнул на крыльцо. Увидев полицейских, бросился назад, но комиссар преградил ему путь.

— Спокойно! — ткнул пистолетом в грудь.

Тот сразу поднял руки. Бонне обыскал его, извлек из кармана ключи.

— Кто еще есть в доме?

— Я один.

— Телефон.

— Здесь, в прихожей.

— А кто в гараже?

Высокий мужчина засуетился.

— Мадам наказала их и велела мне присматривать… Я не мог ослушаться, я служу у мадам Блюто… Если девушки капризничают, мадам наказывает их…

— Открой! — протянул ему ключи комиссар.

— Но мадам сердится, я могу сделать это только в ее присутствии.

Бонне молча подтолкнул его, и надсмотрщик больше не сопротивлялся. Открыл дверь гаража и первым вошел туда.

— Свет! — скомандовал Бонне.

Надсмотрщик включил свет. Узкое помещение с цементным полом. В углу — деревянные нары с какими–то тряпками. Под ними — девушка. Бонне поспешил успокоить ее:

— Полиция… Мы из полиции, не бойтесь нас…

Девушка смотрела испуганно. Наверно, все еще не верила. Вдруг надзиратель, на мгновение оставшись за спиной комиссара, рванулся к выходу. Он успел бы выскочить и закрыть за собой дверь, но поскользнулся, задержался и чуть не упал. Комиссар скрутил ему руки, щелкнул наручниками.

— К стене! — приказал. — Лицом к стене. Не оглядываться! — Подозвал из дома полицейского. — Последи за ним!

Только сейчас девушка начала все понимать.

— Вы правда из полиции? — вскочила с места.

— Комиссар Бонне, — отрекомендовался тот. — А вы из партии, вывезенной самолетом из Марселя?

Девушка заплакала.

— Неужели?.. Неужели это правда? Мы уже потеряли всякую надежду…

— Не знаете ли Генриетту Лейе?

— Боже мой, она здесь, рядом! — Девушка показала на стенку.

Тяжелые деревянные двери, обитые железом, поддались с трудом. Бонне решительно переступил порог.

— Мы из полиции, мадемуазель Лейе… — начал и осекся. Бросился вперед, вытаскивая нож. Неужели они опоздали?