Сокровища «Третьего Рейха»

— Дело в том, что вывезти столько золота из любой страны не так просто. Конечно, не будем преувеличивать сложность операции, но все же это не развлекательная прогулка по Альпам. Учтите и то, что у меня после войны сохранились э–э… кое–какие суммы и настоятельной потребности в этом золоте не было. Сейчас другой разговор. Возросшие масштабы деятельности нашей организации и некоторые другие факторы требуют все больших сумм, и консервация ценностей и банковских счетов нынче ни к чему.

— Скажите, — бесцеремонно прервал его Грейт, — уже пытались достать это золото?

— Вы немного опередили меня, полковник, — мягко улыбнулся Штайнбауэр. — Несколько месяцев тому назад один человек по фамилии Дорнбергер должен был раскрыть тайник и вывезти ценности, но… — развел руками, — он оказался типичным ослом. Контейнеры с золотом спрятаны в подвалах замка зальцбургского архиепископа. Замок средневековый, в подземных ходах сам черт запутается, и тайник можно искать, — довольно потер руки, — и сто лет… К сожалению, там, где я спрятал золото, сейчас находится одна из комнат книгохранилища. Разные древние манускрипты, рукописи, пергаменты и прочие глупости… Этот Дорнбергер действовал как идиот, его сразу задержали и обвинили в попытке выкрасть какие–то книги. Два года тюрьмы, господа, и я считаю, что он легко отделался. Однако Дорнбергеру известно расположение тайника, и черт его знает, какая муха укусит его… Как ни досадно, австрийские тюрьмы, естественно, охраняются, и ликвидировать этого осла не очень просто.

Грейт спросил прямо:

— Во–первых, я хотел бы знать, о какой сумме идет речь? В целом. И на что могу рассчитывать лично я?

Штайнбауэр ответил не раздумывая:

— Надеюсь, вы понимаете, что здесь не может быть уравниловки. Кроме того, я финансирую нашу э–э… операцию, обеспечиваю вас необходимыми документами, явками… Я уже не говорю о транспортировке золота из Австрии. Очевидно, придется арендовать самолет, поэтому, — нагнулся к Грейту, — мы и остановились на ва64 дорогой полковник. Короче, я не собираюсь торговаться и считаю, что двадцать процентов от общей суммы вам будет достаточно.

— И это составит?

— В подвалах зальцбургского замка я спрятал пять контейнеров с золотом, каждый из них весит сто килограммов.

Полковник быстро подсчитал:

— Полтонны… Приблизительно шестьсот тысяч долларов. Итак?

— На вашу долю сто двадцать тысяч.

— А второй тайник?

— Сейчас трудно дать точный ответ. Дело в том, что…

Штайнбауэр на мгновение закрыл глаза. Боже мой, как быстро летит время: сколько лет прошло с того холодного декабрьского дня сорок четвертого года, а он помнит все до малейших деталей, словно это случилось вчера…

Погода мерзкая: дождь с мокрым снегом, дождь и туман — единственная отрада, что ни одна английская или американская свинья не появится в небе и можно спокойно ехать по городу, не боясь воздушной тревоги. Он сидит за рулем мощной спортивной машины — тогда он еще был молод и любил сам водить машину, несмотря на то, что был одним из прославленных эсэсовских офицеров рейха и занимал секретную должность в главном управлении имперской безопасности.

Вот и нужное здание на окраине Страсбурга. Чугунная ограда, от ворот — асфальтированная дорожка к дому. Два эсэсовца проверяют документы. Впереди — бронированный «хорх» Кальтенбруннера. Лица своего шефа Штайнбауэр не видит, но отлично представляет, как смотрит Кальтенбруннер на часовых: спокойно и пронзительно. Наверно, нет в Германии эсэсовца, который с первого взгляда не узнал бы шефа главного управления имперской безопасности, но порядок есть порядок, и Кальтенбруннер сам приказал бы расстрелять часовых, если бы они не проверили у него документы.

«Хорх» медленно двинулся, и Штайнбауэр подъехал к воротам. Пока эсэсовцы изучали его документы, оглянулся и помахал рукой оберштурмбаннфюреру — пассажиру «опель–адмирала», остановившегося сзади почти вплотную к его машине.

Штайнбауэр всегда симпатизировал этому человеку: чувствовал, что он один из немногих, кто не завидует ему. А это не так просто — не завидовать любимцу фюрера, обладателю высших наград рейха. Они с Эйхманом не были друзьями, только иногда перебрасывались несколькими словами, Штайнбауэр с удовольствием обедал вместе с оберштурмбаннфюрером за одним столом в маленькой столовой для избранных. У Адольфа всегда было много работы, может, он не имел времени завидовать кому–либо, а может, знал, что большинство работников главного управления имперской безопасности завидуют ему, Адольфу Эйхману, поскольку с ник считается сам Гиммлер и его знает и ценит даже фюрер.

Штайнбауэр подождал Эйхмана перед входом в вестибюль, они вошли в зал вместе и сели рядом — всегда приятно сидеть рядом с человеком, понимающим тебя и перед которым нет необходимости скрываться.

Шеф гестапо Мюллер издали поклонился им, хотя и Штайнбауэр и Эйхман были всего лишь оберштурмбаннфюрерами СС — чин не очень–то большой, примерно то же, что подполковник в армии. Но что такое чин, если сам фюрер подарил Штайнбауэру собственную фотографию с дарственной надписью.