Сокровища Валькирии. Правда и вымысел

Там оказался нож явно зековской работы, завёрнутый в тряпку вместо ножен.

И даже связанный, пленник ещё долго сопротивлялся молча и остервенело, пока я не рубанул его по шее рукояткой пистолета, затем поставил на ноги и потащил вниз по распадку. Не знаю, за кого он меня принял, вероятно, думал, в лагерь поведу, через некоторое время успокоился, попытался в лицо мне заглянуть.

— Вы кто? — спросил уже с интересом и неожиданно вежливо.

Под безрукавкой у него ещё и свитер мой оказался, и тренировочные брюки на нём тоже мои — одежда, в которой я нырял с аквалангом.

— Сейчас познакомимся, — пообещал я.

— Понятно! — облегчённо вздохнул он. — Значит, вы не из этих…

Недалеко от логова, где распадок почти превращался в каньон и хоть заорись, никто не услышит, а бежать можно только вперёд, приставил его к стенке и приказал раздеваться.

— Зачем? — удивлённо спросил он. — Вы хотите ограбить меня?

— Затем, что одежда на тебе — моя! — я посветил ему фонариком в лицо и на мгновение показалось, где-то его видел.

— Ваша?… А, ну да, возможно, — залепетал он, заслоняясь от света. — Не знал, что ваша… Я был голый, совсем голый и сильно замёрз… И взял. В пещере никого не было… Руки развяжите, я сниму.

На вора он совсем не походил…

— Ты что тут делаешь?

— Я?… Гуляю. Вернее, гулял, ходил по горам…

— Место для прогулок замечательное, правда?

— Да, я никогда не был в горах, видел их всегда издалека… — с удовольствием стал рассказывать он. — Так получалось. И сейчас впервые вот так, среди скал, один…

— И в чём мать родила?

— Ну, я в этом не виноват…

Я встряхнул его за грудки.

— Быстро говори, что делаешь в горах?

Он вдруг осел, как мешок и показалось, всхлипнул.

— Девушку ищу…

— Какую девушку? — только сейчас мне пришло в голову, что человек этот тоже душевнобольной. Слишком уж нестандартное, неадекватное поведение…

— Ту, что спасла меня… Она такая прекрасная! Такие тонкие руки и голос… Я не мог просить её остаться, потому что был совсем голый.

Мне почему-то мгновенно вспомнилась танцующая на камнях.

— В волосах у неё есть зелёные блёстки?

Человек оживился, вскочил.

— Есть! Много! Только не зелёные, а жёлтые. Они сверкают, как планктон в лунную ночь!

— Почему жёлтые? Зелёные!

— Не знаю! А вы её знаете? Видели?

— От чего она спасла? От смерти?

— Вытащила из воды, — неохотно сказал он. — Я тонул… В общем, плохо помню, что было. Когда очнулся, увидел её… Она меня вытащила и откачала… Её зовут Валкария.

— Как?!

— Валкария! Такое звучное и непривычное имя!

— Кто тебе это сказал?

— Она!.. Она сказала: запомни, меня зовут Валкария. Я ещё переспросил — может быть, Валькирия?…

— И танцевала на камнях?

— Нет, она не танцевала…

В общем-то, спрашивать об этом было глупо.

— А тебя как зовут?

— Станислав. Ну, Стас Бородин.

— Бородин? Капитан второго ранга? Именинник?

— Да, — он чего-то испугался. — Недавно у меня был день рождения. Правда, сорок лет отмечать не принято, и я не отметил. Зато родился во второй раз…

— Как же ты нашёл моё логово?

— Я не искал, — виновато проговорил он. — Она привела… Мы долго шли где-то под землёй, это я помню… Какие-то огромные белые залы, колоннады. Как будто в древнем Риме, только всё глубоко под землёй. Потом вода была под ногами, речка. Хотел заговорить с ней, но голому неудобно, понимаете?.. Я знал, кто она и был спокоен.

Танцующая на камнях подселила мне квартиранта! Я раскрутил безрукавку и освободил ему руки. Однако этот скромный интеллигентный псих занял моё место, стащил тёплую одежду…

Я отнял волчий жилет, посветил фонариком в лицо.

— Давай, топай отсюда! И на глаза не попадайся. Никогда!

— Хорошо, я уйду, — спокойно согласился он и снял свитер. — Возьмите, это ваш. Только я оставлю брюки. И прошу, верните нож.

Все сумасшедшие на Урале ходили в моих штанах…

— Откуда у тебя нож? — он обезоруживал своей покорностью.

— Это подарок Валкарии. — с удовольствием и гордостью сообщил кавторанг. — Она сказала: если ты мужчина, то выживешь. Вот тебе оружие!.. Это когда мы пришли в малахитовый зал… Как вы считаете, это испытание, да? И если я достойно выдержу его, она снова явится?

— Да тебе лечиться надо, идиот! — заорал я на него и потом жалел, что сорвался. — Ты — больной! Ты понимаешь это? Тебя свели с ума! Скоро ты растеряешь остатки мозгов и обрастёшь шерстью! Уже ходит тут один снежный человек! Сам подумай, какой на хрен малахитовый зал!?

— Нет, я всё отлично помню! — заспорил и засмеялся он. — Там светились стены, изнутри. И висело много холодного оружия! Этот нож она сняла со стены…

— Ну ты посмотри, это же зековский финач! — Я потряс ножом возле его физиономии. — Ручка из цветного плекса! На зонах стоит три пачки чая!

— Но там же есть тонкая пластинка малахита!

Я понял, что сейчас тоже рехнусь, потому что его навязчивый бред заразен: никакого малахита в наборной рукоятке не было, но мне уже чудилось, что-то проблескивает зелёное в свете фонарика.

— Всё, иди отсюда, — я пошёл к логову. — Ножа не получишь.

— Почему?

— Я взял его за свои брюки!

— За брюки? За это старое трико — нож?

— Ладно, снимай! И ножик забирай.

С минуту он плёлся сзади молча, затем встал.