Сокровища Валькирии. Правда и вымысел

— Какой ему еды? — возмутилась сестра, снимая капельницу. — Вон уж целую бутылку выпил, хватит пока. Как самочувствие?

— Руки и ноги затекли, — соврал я. — Вы меня развяжите.

— Развязать? — как-то неуверенно хохотнула она. — Не успел очнуться, уже развяжите. Полежи пока так.

Я сразу же представил, как она выглядит — полная, щекастая, румяная и жизнерадостная, точь-в-точь как та, что выписала нам с дедом справки о смерти.

Тут неожиданно на помощь пришёл старичок:

— Чего уж связанным держать-то? Куда он уйдёт? В чём душа держится…

— Ладно, Григорьич, под твою ответственность.

— Хоть бульончику-то принеси! Ему сейчас как раз будет жиденькое…

Ноги и руки распутали, но свободнее себя я не почувствовал, казалось, суставы скрипят, а движения, как у паука. Приподнялся на руках, переполз на спине и лёг повыше.

— Повязку с глаз не снимай! — уходя, предупредила сестра. — Утром приедет доктор, решит, что делать. Давно у тебя светобоязнь?

— Не помню…

— А кто глаза тряпкой завязал? Геологи?

— Какие геологи?

— Которые привезли?

— Не знаю, я спал…

Она измерила мне давление, температуру, принесла жиденький бульон с тремя сухариками и компот.

— Больше пока нельзя. Приедет доктор — назначит питание.

Мне надо было бы придумать какую-то легенду, кто я, как и зачем очутился в горах, что со мной случилось, но все мысли автоматически притягивались ко времени: где я был эти полгода? В древних соляных копях или на поверхности, когда вывели оттуда? Если в больницу привезли вчера вечером, не мог же я столько пролежать без памяти! Да и где?

В общем, сочинять легенду было некогда, и участковый застал врасплох, когда явился в палату вскоре после ухода сестры — успела сообщить, что пришёл в себя!

— Ну, говорить-то можешь? — Голос у него был сипловатый, простуженный, речь с явной ментовской развязаностью.

— Может! — за меня ответил старичок. — Сразу заговорил, а теперь молчит сидит…

— Давай по порядку: кто такой, откуда, что стряслось.

Я назвал всё, от имени до места рождения и прописки, знал, что участковому потребуется для проверки личности по адресному бюро. Умолчал лишь о том, кем работаю, дабы не привлекать к себе повышенного внимания и не вызывать дополнительные вопросы, сказал что студент Томского университета.

— А не поздновато за учёбу взялся? — небрежно усомнился он. — Тридцать три года…

— Учиться никогда не поздно, — отпарировал я.

— Да, но Христа в этом возрасте уже распяли, — блеснул знаниями участковый, чем слегка насторожил.

— Это Христа, а я простой смертный…

— Ладно, проверим. Как в тайге-то оказался?

Выяснить у старичка название посёлка и в каком он районе, я не успел и не имел даже представления, по какую сторону хребта нахожусь, в Европе или Азии. А надо было назвать не только причину, по которой приехал сюда, а ещё отправную точку, чтоб сориентироваться по времени.

Участковый называл леса тайгой, значит, скорее всего это Сибирь, точнее, восточная сторона Урала, возможно, Тюменская область. А если я попал в Свердловскую?…

— Не помню, — сказал на всякий случай.

— Как не помнишь? Пьяный был, что ли?

— Да нет… Вспомнить не могу.

— Интересно. — Сапоги у него заскрипели. — И когда начались провалы в памяти?

— Я недавно очнулся, ещё плохо соображаю…

— Где документы? Паспорт?

Все вещи остались на заимке, но выдавать её нельзя было ни в коем случае.

— Сгорели вместе с одеждой, — сочинил я на ходу. — Развесил сушить у костра, и уснул…

— Уснул!.. А знаешь, что теперь для восстановления паспорта тебя надо отправлять в спецприемник? На месяц!

Об этом я знал отлично, и знал ещё то, что истощённого и слепого туда не примут, в любом случае отправят в обыкновенную городскую больницу, а значит, все запросы и установление личности сделают (обязаны!), пока я лежу здесь. И выдадут справку.

— Я и так много пропустил… — залепетал я. — Конец учебного года, сессия…

— Будет тебе сессия на нарах! Если ты не можешь вспомнить, как в тайгу попал — какие экзамены?

— Ну чего ты пристал-то к парню? — вступился старичок. — Знаю я ихнего брата. Конечно, надрались в компании, вот и попал…

— Ты, Григорьич, помолчи пока, — попросил участковый. — Он должен сам вспомнить.

— Да где он вспомнит? Вон ко мне каждое лето едут из Перми, и студенты, и учёные, — затараторил дедок, наверняка подсказывая мне. — День сидят на Колве, вино хлещут, медовуху да песни поют, а ночью на гору залезут и летающие тарелки смотрят. Трезвые — так ничего не видят, а как напьются!.. И было, терялись!

И так, я находился в Пермской области, где-то на севере, поскольку река Колва там, и сейчас есть от чего плясать!

— Заблудился в лесу, — проговорил я. — Ночью отошёл от костра и дальше не помню…

Видимо, участковому не очень-то хотелось вдаваться в подробности и версия моего соседа по палате для него была убедительной, по крайней мере, пьянкой он мог объяснить, почему я оказался в тайге. И мне она понравилась (причём так, что я потом с лёгкой руки старика действие романа перенёс на Чердынь, Колву и Вишеру), однако «признаваться» впрямую нельзя и отвечать следует, ничего не утверждая.