Сокровища Валькирии. Страга Севера

Старик повздыхал, допил чай и убрал со стола. И вдруг словно забыл о госте — растянул по избе старую сеть и принялся чинить, надев тусклые очки, связанные за дужки веревочкой. Мамонт побродил возле него, таким образом напоминая Драге о себе, — казалось, еще чуть-чуть, и он поможет чем-нибудь, однако занятый делом, старик его не замечал. Тогда Странник постоял возле топящейся печи, погрелся и взял с лавки волчью доху.

— Мне пора, пойду.

— Ну никакого терпения нет! — возмутился старик. — Вынь да положь... Ладно, так и быть, укажу я тебе дорогу, открою путь. Стратигу скажу: ты не Валькирию искать пошел, а гармонию. Он и успокоится...

— Спасибо, Драга! — обрадовался Мамонт, торопливо надевая доху.

— Погоди, может, еще и ругать станешь, — проворчал тот. — Путь-то не простой. Это ты сюда летел, как курьерский поезд...

— Что я должен сделать?

— А начать все сначала, — заявил старик. — Ступай-ка на станцию, тут берегом километра четыре, садись в поезд и езжай, как весной ездил.

— Весной я был на машине, — растерянно сказал Странник.

— Теперь машины нет, отправляйся на поезде. — Драга вывел его на улицу. — Не пешком же идти...

— Но у меня нет денег...

— Попросись на товарняк, если нынче берут, — посоветовал он. — А то продай что-нибудь и купи билет. Путь у тебя один — все сначала, и тут над тобой ничьей власти не будет! Сам себе Стратиг!

Мамонт взял посох, однако подумал, что теперь вроде бы и ни к чему тащить с собой тяжелую сучковатую палку. Вогнал ее в мягкую еще землю — весной даст побеги, пустит корни — и пошел вдоль реки. Скоро и в самом деле послышался грохот железной дороги, потом за пригорком показалась станция, по которой Мамонт мгновенно определил, где находится. Названия реки и станции не требовали перевода, сохранив значение на вечные времена — Суда...

Отсюда и началось настоящее странствие.

До Череповца он добрался в открытом вагоне с мелким коксующимся углем, и за дорогу так запорошило глаза, что долго потом текли черные слезы. Металлургический монстр напоминал незатухающий вулкан, — сажа, пепел и неизвестный едкий газ забивали дыхание и вызывали астматический кашель.

Пока он бродил между путями, неожиданно приметил состав из открытых платформ, на которых стояли высокие рулоны ленточного металла. Судя по тому, как зашипели у колес отпускаемые тормоза, поезд собирался трогаться, и Мамонт, не раздумывая, забрался в один из рулонов, как в бочку. Он рассчитывал доехать таким образом до Вологды, куда по весне не один раз приезжал на глухариную охоту и где был хороший знакомый — милиционер Боря Козырев, с которым однажды случайно встретились — вместе подкрадывались к одному поющему глухарю с разных сторон. Тогда бы можно было продать документы и достать через него какую-нибудь справку, удостоверяющую личность. Козырев работал в разрешительной системе — регистрировал печати и охотничье оружие.

Ехать в рулоне было хорошо, не смущала ни теснота, ни ледяной холод стали, — главное, не обдувало ветром. Состав без остановки промчался мимо пассажирского вокзала и притормозил лишь на грузовой станции за городом. Мамонт спешился и, поблуждав по необъятной сети железнодорожных путей, выбрался к жилым домам. Время было уже к полуночи, пустынный город гремел под ботинками, как железная бочка. Пока он шагал к центру, встречались лишь бродячие собаки да редкие автомобили. Вологда показалась ему тихой и мирной страной, существующей как бы вне страстной и взбудораженной России. Пользуясь безлюдьем, Мамонт долго грелся у Вечного огня на центральной площади, пока не стало клонить в сон. Потом он гулял по скверу возле церкви, бродил по ночным улочкам и, когда начало светать, отправился на улицу Пушкинскую, где находилась разрешительная система. Вместо чердака каменного особнячка какой-то новоиспеченный буржуй выстроил офис с решетками на окнах, рядом стоял новый синий дом с мезонином, в окне которого горел свет и стрекотала пишущая машинка. Все было огорожено высоким забором, и стоило Мамонту приблизиться к нему, как сразу же послышался яростный лай собаки. Мамонт уже набродился и надышался свежим вологодским воздухом, так что не хотелось больше никуда уходить. Он решил ждать Козырева здесь, чтобы не пропустить момента, когда он придет на работу. Никого знакомых в Вологде больше не было, если не считать егеря в Верховажском районе за двести километров от города.

С рассветом сон начал одолевать окончательно, и Мамонт решил забраться во двор разрешительной системы, чтобы там подремать где-нибудь, пристроившись не на глазах у ранних прохожих. Он принес поддон из-под кирпича со стройки напротив, приставил его к забору и осторожно залез во двор. Пес в соседнем дворе лаял не переставая, и когда Мамонт пристроился в углу на дровах, завернувшись в доху, услышал голос, окликающий собаку.