Сокровища Валькирии. Страга Севера

— Это было ритуальное убийство, — объяснила Дара. — Но кощеи не были уверены, что Зелва — Страга Запада, и потому использовали аккорд, задушили сразу семь человек. Они мстили за какого-то кощея, погибшего на Урале.

— Его имя — Джонован Фрич, — сказал Мамонт. — Это отец этого… гиперсексуального наследника.

— Понимаю, — сдержанно проронила она. — Жаль, что ты не позволяешь исполнить мне свой урок! Я бы его исполнила…

— Нет! — оборвал Мамонт. — И больше ни слова об этом!

Дара дотронулась до его щеки, погладила пальцами висок, — он вдруг ощутил, что привычно ледяная рука её стала горячей. Потребовалось усилие воли, чтобы остаться равнодушным к этому прикосновению…

— Хорошо, милый… С твоим словом вынужден считаться даже Стратиг, потому что ты избран Валькирией. — Дара отняла руку от его лица и закуталась в плед. — Скажи ему, и я уйду… Я не исполнила своего урока. Единственное, что смогла — поправила твой английский. Но не успела обучить португальскому языку, не посвятила в тайны его африканских наречий…

— Зачем мне португальский? — недовольно спросил он.

— Но ты же будешь жить на Азорских островах!

— Почему?!

— Потому что следующим твоим уроком станет труд Страги Запада, вместо Зелвы, — грустно объяснила Дара. — Так думает Стратиг. Жаль, что мы там не встретимся…

— Я не хочу быть Страгой Запада! — возмутился Мамонт, чувствуя волну какой-то безысходности. — Мне не нужны ни острова, ни язык!..

— Пожалуйста, милый, не говори Стратигу о том, что узнал это от меня, — попросила Дара. — Я не должна тебя посвящать…

— Спасибо, что сказала. Теперь хоть знать буду, что мне уготовано…

— И прошу тебя, не противься ему. Ты всё равно останешься Страгой, если не Запада, то Севера. Потому что недавно погиб Страга Севера, любимец Атенона.

— Я знаю… Но не хочу быть и Страгой Севера!

— Если бы Стратиг спрашивал наше желание! — вздохнула и потупилась Дара. — Может быть, тебе удастся убедить его… Я должна предупредить, милый. Стратиг не любит тех, кого избирают Валькирии. Поэтому он и задаёт урок на Западе или на Севере. Страги чаще всего гибнут в этих сторонах света. Но делает это не по злому умыслу! Не из желания отомстить за избрание. Всё гораздо сложнее… Избранные Валькириями, даже если они были изгоями, единственные, кто вместе с избранием получают доступ к Весте, только им открывается Вещая Книга. И если они пройдут искушение золотом и Знанием, становятся Вещими гоями. Зелва прошёл эти испытания…

— А Стратиг?

— Род Стратига — древний род гоев, — сказала Дара. — Из него вышли многие светлейшие князья. Свой титул он получил по наследству, но не был избран Валькирией… Будь с ним осторожен, милый.

— Я не отпускаю тебя, — заявил Мамонт.

— Но я не могу оставаться при тебе на роли служанки, — возразила она. — Я Дара! А ты пока не владеешь реальностью бытия и не вправе решать мою судьбу. Тем более изменять мой урок. Мир гоев существует лишь потому, что каждый строго выполняет своё предназначение и повинуется року.

— Ну что же, попрошу об этом Стратига!

— Боюсь, не поймёт тебя Стратиг…

— Скажи, ты сама хочешь избавиться от «постельной разведки»? — прямо спросил Мамонт.

— Говорят, когда-то Дары были воплощением целомудрия, — проговорила она мечтательно. — Это было в мире, где существовала гармония отношений мужчины и женщины. Кощеи разрушили её, чтобы управлять миром изгоев. Стратиг вынужден задавать нам такие уроки, иначе невозможно держать под контролем действия кощеев. И нам приходится растрачивать на них бесценное сокровище, очарование Дары. Это единственное, перед чем они не могут устоять, и сами становятся управляемыми.

— Всё равно я постараюсь убедить Стратига! — упрямо заявил Мамонт. — Не хочу, чтобы твоё очарование облагораживало тех, кто его недостоин.

Она печально улыбнулась и дотронулась кончиками пальцев до его лба.

— Это речи пылкого юноши… Кто их будет слушать, милый? Стань холоднее льда, стань твёрже булата, чтобы тебя услышал Стратиг… Если ты избавишь меня от урока, я навечно останусь с тобой.

Дара прижалась к нему, и горячие её губы коснулись шеи. Вмиг закружилась голова, и он полетел в «воздушную яму»… Чтобы остановить это падение, судорожной рукой он нащупал железный медальон на груди и сжал его в руке. Перед глазами возник образ Валькирии — летящие по воздуху космы, огромные и прекрасные глаза, в которых он увидел своё отражение…

Полковник вернулся домой, в пустую квартиру, и вместе с присутствием одиночества ощутил глухое недовольство собой. По дороге он проанализировал ситуацию и убедился, что пока ничего не проиграл, что основная схватка ещё впереди. И даже если бы проиграл — реванш всегда удовлетворял его больше, чем обыкновенная победа. Повергнуть торжествующего противника — это особое удовольствие.