Сокровища Валькирии. Страга Севера

База находилась на берегу Клязьминского водохранилища, в упразднённом пионерском лагере, — даже если ехать с «попугаем» и сиреной, всё равно потребуется около часа. Конечно, удобнее бы было держать Кутасова где-нибудь поближе, под рукой, однако полковник опасался, что в пределах города группа захвата может быть легко блокирована либо потеряет возможность манёвра. В конце концов, Кутасов служил в качестве «засадного полка», удар которого должен быть всегда внезапным и сокрушительным. Но вполне возможно, что такого удара и не потребовалось бы сегодняшней ночью…

Полковнику пришлось самому в течение этого часа наблюдать за домом Зямщица, но ни он, ни его спутник на улицу не выходили, а свет в квартире был лишь в одном окне. «Рафик» Кутасова появился в Безбожном переулке около полуночи. Арчеладзе забрался в салон и только тут обнаружил, что вызванная группа прибыла в полной боевой амуниции, тяжёлая от доспехов и оружия, и скорее напоминала космонавтов, чем бойцов. Он приказал снять всё лишнее, и пока ребята выпрастывались из бронежилетов, поставил задачу Кутасову. Сам полковник остался в «рафике», который загнали поближе к дому между деревьями на газоне, а полегчавшие бойцы в одном камуфляже затаились между машин на автостоянке. Кутасов взял монтажку, ковырнул ею крышку багажника, и сразу же сработала сигнализация «Вольво» — замигали фары и забился между высокими домами прерывистый сигнал. Расчёт был верный: в окна наверняка смотрели все автовладельцы, но выскочил на улицу только один хозяин. Он подошёл к машине не сразу, сначала огляделся, поводил стволом пистолета по сторонам, и никого не заметив поблизости, решился и подёргал ручки дверей. Потом осмелел, отомкнул замок и, отключив сигнализацию, попытался захлопнуть капот багажника. Автостоянка была хорошо освещена, и потому полковник заметил, как Зямщиц бесшумно осел на землю и в тот же миг исчез. Через несколько секунд его впихнули в «рафик» — на голове чёрный мешок, руки в наручниках. «Мидак» был перепуган и ошеломлён так, что первые минуты лежал без движения, как парализованный. Он не умел владеть собой в подобных ситуациях, и это обстоятельство разочаровало полковника: бывший сослуживец всё-таки оказался мелкой птахой…

— Гогия, ты памидоры любишь? — спросил Арчеладзе и ответил: — Кушать да, а так — нэт.

Зямщиц медленно сел, ухватившись сомкнутыми руками за сиденье.

— Арчеладзе? — глухо, через ткань мешка спросил он.

— Кого встречал в Шереметьево два дня назад? Быстро отвечай! — Полковник встряхнул «мидака».

— Никанорыч!..

— Ну?! Быстро! — Арчеладзе сдёрнул мешок с головы.

— Я не знаю…

— Знаешь, если встречал!

— Меня попросили…

— Кто? — рявкнул полковник и встряхнул Зямщица ещё раз. — Кто попросил?

— Виталий Борисович… — начал было «мидак» и спохватился: — Никанорыч, не лезь в эти дела! Не трогай…

— Кристофера Фрича встречал тоже по его просьбе?

Зямщицу стало плохо, налились кровью глаза — похоже, бывший сослуживец страдал гипертонией.

— Ты можешь выпотрошить меня, — прохрипел он, — и ничего не добьёшься… Не дадут и шагу сделать… Уберут обоих… Как Кристофера… Они своих не щадят!

— А по чьей просьбе возил гостя на правительственную дачу? — напирал Арчеладзе. — Кто просил устроить встречу?

— Никанорыч, ты что хочешь? Деньги? Славу?.. Куда ты суёшься?

— Где у тебя ключи от квартиры? — вдруг спросил полковник и, как мешок, поднял «мидака» с пола, усадил.

— Зачем?..

— Хочу познакомиться с твоим гостем! — Арчеладзе стал обшаривать карманы Зямщица — ключи оказались в куртке.

— Не ходи туда, Никанорыч!

— Его встречал в Шереметьево?

— Нет!.. Не трогай этого человека! Это не тот!

Полковник приоткрыл дверцу машины, подал ключи Кутасову.

— Возьмёшь в квартире гостя, — приказал он. — Веди в машину. И вещички его прихвати.

Зямщиц обмяк, потерял самообладание:

— Ты сошёл с ума… Не ведаешь, что творишь.

— Ведаю, — отрезал полковник. — Я изымаю тебя у государства и закона. И твоего гостя — тоже!

— Что значит — изымаю?.. Как понимать?

— Понимай так: я объявил вам личную войну, — заявил Арчеладзе. — Теперь у меня своя тактика и стратегия. Ты мой пленник, и жизнь твоя в моих руках.

— Я не делал тебе плохого, Никанорыч! Мы же были товарищами!

— Не делал?! — Полковник схватил его за грудки. — Зачем гостя взял с собой на встречу? Ну?!

— Он сам!.. Я не мог отказать, — признался «мидак». — Он хотел убить тебя!

— И ты привёз убийцу?

— Виноват, Никанорыч… Они давно повязали меня. И сына держали…

— Как зовут гостя? — сбавив тон, спросил Арчеладзе. — Кто он, откуда?

— Виталий Борисович… А кто такой — спрашивать не принято.

— Кого встречал в Шереметьево?

Зямщиц смотрел умоляюще, но не нашёл снисхождения.

— Мне не жить, найдут…

— Кого?!

— Альфреда Каузерлинга, — выговорил «мидак». — Остановился в гостинице «Россия». Прилетел рейсом из Мадрида.

— Кто организовывал встречу на правительственной даче?

— Виталий Борисович… Я только как извозчик!

Арчеладзе похлопал его по плечу, вздохнул:

— Ладно… товарищ! Я тебя помилую. Иди домой. Сейчас принесут ключ, сниму наручники.

Зямщиц вжался спиной в сиденье, замотал головой: