Сокровища Валькирии. Звездные раны

— Мы с тобой залезли в технологии будущего, — все еще пытался образумить его академик. — А как настоящее может использовать их? В виде оружия? И как оценить?..

Ковальчук начал медленно вставать, и в этот миг Дара выступила из-за спины Насадного.

— Не убеждай изгоя, это бессмысленно! — шагнула к нему и вскинула руку. — Ты искал счастье — я дам тебе счастье.

Томский чудотворец попятился точно так же, как недавно журналист, влип в стену штольни.

— Постой! — академик перехватил руку Дары. — Он на самом деле гений! Нельзя лишать разума настоящее! Пусть он останется…

— Чтобы служить кощеям? Нет, я исполню свой урок, Варга!

Она на миг заслонила Ковальчука, и когда отпрянула в сторону, перед Насадным уже сидел счастливый, улыбающийся безумец…

* * *

Утонувший по брюхо вертолет никак не мог оторваться от земли, вмерзшее в снег шасси держало крепко, но откапывать уже не оставалось времени. Белый непроглядный вихрь, поднятый винтами, заслонил и так серенький угасающий день: в это время на Таймыре уже не гасли яркие звезды. Дара раскачивала машину на амортизаторах, давала превышенные обороты двигателя, опасно манипулируя ручкой шаг-газа, норовила создать боковой крен, чтобы вырваться из плена — вертолет оставался на месте, словно приросший к арене цирка.

— Бью по колесам! — крикнул академик. — Надо убрать давление в шинах!

— Давай! Сбавляю обороты!

Насадный приоткрыл дверцу и наугад расстрелял оба передних колеса, потом свесившись, левое заднее, и когда перевел ствол к правому, вдруг увидел Кошкина, обхватившего стойку шасси.

— Взлетай! — немо орал бывший пилот, и, уперевшись в снег, пытался оторвать машину. — Полный газ!

Или что-то другое, но в тот миг ему почудились именно эти слова, считанные с движения губ.

Со всех сторон к недостроенному цирку неслись призрачные фигуры с ружьями.

— Взлетай! — повторил он команду, наклонясь к розовому уху Дары. — Полный газ!

Она резко увеличила обороты, но машина оставалась на месте, словно привязанная! Стрелка тахометра ушла в красный сектор, несколько секунд вертолет натужно тянулся вверх, словно увязшая на липучке муха, и в этот момент Насадный ощутил подземный толчок, всколыхнувший Астроблему. Машина оторвалась внезапно, прыгнув вверх на сотню метров, так что Насадный ощутил на себе всю тяжесть космической перегрузки. Кровью налилось лицо, перекосило рот и красные сполохи заплясали перед глазами. Но, оглянувшись на Дару, он увидел ее лицо!

Она была неземная женщина, ибо не могла переносить ее притяжения и перегрузок. Он увидел искаженный, размытый, обезображенный образ, и именно он накрепко запечатлелся в сознании. Через мгновение, когда машина прекратила стремительный взлет, лик ее снова засветился.

— Мы взлетели! Я оторвала машину! — голос ее был еще искаженным в переговорном устройстве, но она уже полностью владела собой.

— Это взорвался первый блок перепускной камеры! — крикнул он, хотя ларингофоны доносили собеседнику даже шепот, — был подземный толчок!.. Машину стряхнуло с земли. Сделай круг! Сейчас будет еще один взрыв.

Придя в себя, она как бы снова ощутила радость полета и, накренив вертолет, начала делать разворот. Толчок оказался настолько сильным, что с крыш города сорвало снег, включилось полное уличное освещение и вздымающимся шаром засиял купол в центре: вероятно, там прозвучала тревога. По радиальным улицам со всех восьми сторон света к сияющей сфере как и прошлой ночью бежали люди, занимая свои места. Машина набрала высоту двести метров, и открылся светящийся круг над городом — охранный, переплетенный колючей проволокой, очерченный светом и следами от снегохода «Буран». Тем временем в небе над головой начало разгораться полярное сияние, дополнительно освещая взбудораженный живой пятачок среди бесконечного белого безмолвия.

— Посмотри, что у нас на шасси, — попросила Дара. — Кажется, подняли сугроб…

Насадный открыл дверцу, щурясь от потока воздуха, свесился вниз и увидел спину с бубновым тузом. Кошкин сидел на шасси, обхватив стойку, и вертел головой. Дотянуться до него было невозможно, да и опасно — ветер буквально выдувал академика из кабины. Тогда он достал страховочный трос и метнул его в Кошкина — карабин ударил по спине.

— Цепляйся!

Он повернул лицо против ветра, увидел Насадного и будто бы засмеялся. Или ветер так исказил его лицо…

— Лечу! — вроде бы крикнул он. — Я лечу!

В этот миг произошло непонятное: звезды изменили свое местоположение и полетели с земли. Одна, светящаяся ярко, как Венера, пронеслась так близко, что можно было дотянуться рукой.

— Что это, Дара? — спросил он, включив СПУ.

В наушниках слышались обрывки каких-то переговоров с землей. Дара не отвечала. Тогда он втянул назад страховочный фал, закрыл дверцу и протиснулся к своему креслу.