Сокровища Валькирии. Звездные раны

Для того чтобы разобраться во всех тайных революционных интригах, тем более на международном уровне, мало было целой жизни, и Опарин давно уже потерял интерес к этим проблемам, загоревшись совсем иными, более близкими уму и сердцу. Однако прямые указания на Манорайскую впадину, названную штандартенфюрером, настораживали и заставляли продолжать поиски.

Еще один документ, тоже на немецком, являлся как бы продолжением первого и также упоминал об Алтае. К нему был пришпилен пустой, без росписей, перечень первых лиц государства, имеющих право с ним ознакомиться, и стояла обезличенная, маловразумительная виза: «Рекомендовано не разглашать, поместить в архив № 00017». Тоже обезличенный автор записки сообщал некоему Хорогу в Мюнхен, что из достоверных источников ему стало известно местонахождение человека, носящего сейчас имя Один, и что, по непроверенным данным, это и есть сын Владимира и Натальи Гросвальд, германских подданных русского происхождения. Сарда Гросвальд, который живет уединенно где-то в Горном Алтае, но ходит на Тибет, имеет доступ в секту «Древних» и право совершать некие ритуальные действия.

В данном случае Опарина мало интересовало, кто он, этот всесильный, рекомендовавший не разглашать сей документ даже высшему руководству; больше всего удовлетворяло, что экспедиция Виденхофа прорвалась в Индию через все заслоны и супруги Гросвальд, которых Адам приговаривал к смерти, остались живы и даже родили сына со странным именем Сарда. Любопытно было еще и то, что эту чету искали враждующие между собой тройки Троцкого (в его команду входили Свердлов и Трилиссер) и Дзержинского (с ним Бокий и Блюмкин). Конечно, первая тройка оказалась более активной, и Троцкий замыслил, но из-за упорства Карлика не осуществил, поход на Индию, хотя специально подобранный из лучших бойцов и командиров Красной Армии экспедиционный легион стоял наготове. Это был долгий, дорогой, но лучший вариант поиска: под видом освобождения трудового класса и крестьянства далекой и загадочной страны захватить ее и профильтровать все население. Тройка Дзержинского имела свои виды на Индию и мыслила не армейскими операциями, а методами ЧК, привлекая ученых, оккультистов, мистиков и направляя свои усилия не только на розыск загадочных супругов, но и Шамбалы, особой страны магов, чародеев и медиумов, владеющих знаниями древнейшей цивилизации. Для этой цели Блюмкин выезжал на Алтай, однако там у него проявилась эпилепсия, которой раньше не бывало, и он вынужден был вернуться.

Потом в этих командах менялись имена главных действующих лиц, кто-то умирал, кого-то расстреливали или губили в лагерях, а поиск продолжался с нарастающим упорством, причем по традиции чуть ли не всегда противоборствующими сторонами, например, НКВД и немецкой тайной полицией, которые в Индии иногда сталкивались нос к носу. После войны супругами Гросвальд занимался сам Берия, какие-то американские спецслужбы, некий фонд «Астрийский легион», существующий неизвестно в какой стране, и даже само общество «Шварцмери». Собственно, почти весь послереволюционный период посвящался поиску этих супругов.

Причем все, кто занимался розыском Гросвальдов, словно сговорились никогда не называть причины, зачем они это делают. Сговорились, независимо от явного соперничества и вражды между собой. Опарин чувствовал: еще немного, и можно утонуть в исторических загадках, потерять убежденность, и, чтобы отмести сомнения, он поехал в Киров.

Ученый Неверов оказался еще крепким, подвижным человеком лет пятидесяти, весьма жизнерадостным и с совершенно светлым умом. Пятнадцатилетнее пребывание в психбольнице, подавляющие волю уколы отразились лишь на одном: глаза его были отделены от души, а тут еще врожденное косоглазие… Без привычки было не понять, о чем он думает, куда смотрит и где в тот или иной миг пребывает его душа.

Печально было видеть, что этот мыслитель болен…

Опарин знал, что Неверов живет один, но в доме ученого оказались ученики, постоянно жившие тут около года: два американца, совсем молодая итальянка с орлиным носом и альбиносного вида швед, которые записывали каждое слово учителя, вели тот же образ жизни, что и он, и были в восторге от его гениальности. Они безропотно и страстно исполняли всякую его волю, готовили пищу, мыли полы в доме, мели двор, что-то ремонтировали, красили, занимались рассылкой писем и ни минуты не сидели без дела. А сам Неверов, босой, обряженный в платье из грязной мешковины, под которым ничего больше не было, медленно расхаживал, сверкая голыми коленками, и время от времени произносил нечто подобное:

— Правая нога человека существует для начала всякого движения. И прежде чем что-то сделать, сосредоточьте на ней все свое внимание и лишь после этого начинайте движение…