Сокровища Валькирии: Звёздные раны

Вертолёт был готов к полуночи: и так тесноватый салон Ми-2 был загромождён двумя дополнительными баками. Механики выбросили все пассажирские сиденья, и Насадному досталось место штурмана в пилотской кабине. Дара села за управление, и по тому, как она профессионально защёлкала тумблерами и потом запустила двигатель, академик понял, что пилот им и в самом деле не нужен. Он не почувствовал момент отрыва от земли и ощутил полёт, когда заметил, что яркие звёзды на тёмном ночном небе пришли в движение. Он летал этим маршрутом сотни раз и во все времена года, и теперь, поднявшись над Латангой после длительного перерыва, наконец-то обнаружил то, что было здесь вечно и неизменно — звёздный путь в Астроблему. Полярная звезда сияла высоко над горизонтом, Большая Медведица стояла почти в зените, над головой, и если мысленно провести прямую от звезды Мицар к Полярной, то получишь точный азимут движения.

Он не сказал ей ни слова, хотя был в шлемофоне и палец держал на клавише переговорного устройства, однако Дара развернула машину точно на курс, чуть накренила вперёд, и звёзды поплыли назад с увеличивающейся скоростью.

— Я понимаю тебя, — услышал он голос в наушниках. — Мы летим по курсу. Теперь подумай, где лучше приземлиться, чтобы оставить машину в безопасности.

— Всю жизнь мечтал достигнуть такого взаимопонимания, — не сдержавшись, ответил он. — Разумеется, с женщиной…

— Думай, где мы сядем, — обрезала она всякую лирику. — От этого зависит исход операции.

— Надо найти укромное место в городе, — скучно сказал академик.

— Ищи, — был ответ.

Он послушался и стал мысленно кружиться над Астроблемой. Он помнил каждую улочку, каждый дом или промышленный корпус. Приземлиться следовало бы поближе к центру, где был катакомбный экспериментальный цех. Там, в недрах Звёздной Раны, хранилась первая и последняя установка «Разряд». Вход в штольню, где и разместили потом цех, имел гаражные металлические двери, однако спуск в хранилище установки был завален камнем и залит метровым слоем бетона. Новейшая технологическая разработка, исполненная из нержавейки и при этом обильно смазанная пушечным салом, оклеенная специальной бумагой, в буквальном смысле оказалась похороненной в недрах Таймыра и могла пролежать там хоть тысячу лет…

Могла, если братья Беленькие её не обнаружили, например, с помощью простейшего металлоискателя или кавернометра. Смонтировать «Разряд» не такая уж и сложная задача для толковых инженеров; рассчитать газовую среду в перепускной камере, определить режимы работы блоков ионизации и действие системы инжекторов, — вот что воссоздать не так-то просто.

Где находится установка, как её запустить в работу, знал строго ограниченный круг людей — только те рукастые и головастые мужики, с которыми академик и воплощал в металл первый опытно-промышленный образец. Они давали подписку о неразглашении гостайн, но с той поры минуло более пяти лет, к тому же не существовало уж и государства, которому они присягали. И где теперь гарантия, что кто-то из них не угодил в сети «Белых Братьев» и не оказался здесь? Каждый из них смог бы восстановить всю технологическую цепочку и даже запустить её на «старом жиру», пока не ослабнет давление в газовой кухне — перепускной камере. Это произойдёт через пять часов беспрерывной работы, после чего состав среды и ионизация его компонентов начнёт изменяться, система инжекторов пойдёт «вразнос», и алмаз начнёт дробиться вместе с породой. Однако за это время можно с помощью специальных приборов и компьютеров «считать» течение технологического процесса и потом восстановить первоначальные параметры…

Установку следовало уничтожить всю целиком, чтобы она не подлежала ни восстановлению, ни изучению, ни каким-либо экспертизам. А вся технологическая линия агрегатов и устройств занимала в смонтированном виде четыреста квадратных метров площади, и для взрыва её потребовалось бы чуть ли не полтонны взрывчатки, опытные сапёры и их подручные.

Но пока только один академик знал, как превратить установку в линзу спрессованного, полуоплавленного металла.

Тогда, конструируя с помощью рукастых и головастых первый «Разряд» и по инженерной неграмотности своей используя терминологию чудотворца Ковальчука, он и не ведал, что сотворил. Это уже потом, после встречи в латангском аэропорту со Страгой Севера, после закрытия всяческих работ в таймырской Астроблеме, по инерции и от невероятной тоски они с Рожиным полезли в технические журналы с последними новинками горнодобывающей и обогатительной техники и — поняли, что Насадному не зря дали вторую звезду и отлили бюст из бронзы (хотя можно было и из чистого золота, осыпанный бриллиантами).

Он совершил переворот в этой самой капитало-энерготрудоемкой отрасли, опередив самые современные разработки на полвека, а может, и больше.