Сокровища Валькирии: Звёздные раны

Пустить в продажу свои шедевры его случайно надоумил представитель компании «Де Бирс», безуспешно попытавшийся что-нибудь купить у Насадного. Начал с малого: вынес на набережную пару шкатулок из дымчатого кварца и к концу дня дождался покупателя, получил восемьдесят долларов. Потом выставил несколько с его точки зрения неудачных панно малого размера и за несколько дней сбыл их за полтораста. Дабы не быть опознанным и осмеянным, Святослав Людвигович изменял внешний вид и прикрывал глаза тёмными очками. Бывало, замечал знакомых геологов, интересующихся каменным творчеством, некоторые из них даже расспрашивали продавца, однако не могли признать в неряшливо одетом старике гордого академика, который и в тундре носил белоснежные рубашки и красивые дорогие галстуки.

И в этот день он благополучно отстоял до обеда, договорился с покупателем и отложил понравившееся ему панно на два часа, но тот вернулся раньше срока и не один — с человеком средних лет, который со знанием дела посмотрел шедевры, достал сильную лупу, поводил ею над полотнами, с разрешения Насадного так же тщательно обследовал обратную сторону и наконец устало спросил:

— Сколько всё это стоит?

Смущённый академик сразу не нашёлся, что ответить, оптовых покупателей ещё не бывало, и пауза затянулась.

— Назовите вашу цену, — предложил он — Хотя бы порядок цифр.

— Это очень дорого, — отозвался Насадный. — Но я вынужден продавать дешевле…

— Вы скажите сумму! Верхний потолок!

— За все работы я бы попросил восемьсот долларов.

— Восемьсот?.. Да, это Россия!.. Слов нет. Знаете сколько стоят подобные уникальные вещи? Каждая из них в десять раз дороже!

Академик вдруг понял, что перед ним не покупатель, а ценитель его творчества, человек, обладающий фантазией и чувством прекрасного.

— Возможно, вы правы, — однако же уклонился Насадный. — Но сейчас рынок и всё зависит от спроса. Настоящую цену никто не даст.

— Простите, вы только продавец или эти работы — ваши?

Он полагал, что этот «искусствовед» всё равно не купит ни одной картины — у таких обычно нет денег — и потому расслабился, потерял бдительность.

— Мои работы, — признался просто и даже уловил лёгкую собственную гордость.

— Да!.. — ценитель наконец-то оглядел академика, почти как картину. — Как вам удаётся? Вы маг? Или алхимик?.. Это же натуральная живопись: палитра, гармония цвета… И ни одного шва! Цельные куски!

Он проливал бальзам на душу, и следовало бы насторожиться, взглянуть на сладкопевца иными глазами, но истосковавшаяся по доброму слову душа творца уже парила от счастья. Раньше ничего подобного не случалось, покупали панно в основном «новые русские», как оригинальные побрякушки для директорского стола в офисе…

Ценитель взмахом руки подозвал к себе товарища, что-то сказал ему тихо и тот через минуту подогнал какой-то автомобиль зарубежной марки, в которых академик совершенно не разбирался.

— Рассчитаемся в машине, — шёпотом заявил знаток. — Потом отвезу вас, куда скажете. С деньгами ходить по городу небезопасно.

Святослав Людвигович всё ещё не чувствовал никакого подвоха, поскольку испытывал полное недоумение: покупатель не походил на богатого человека. Сел в автомобиль вместе с шедеврами и тут же получил деньги — по две тысячи долларов за каждую работу.

И тоже ничего не заподозрил, ибо вдруг осознал, что не только дорога на Алтай, но и старость ему теперь обеспечена.

Его и в самом деле отвезли куда он сказал — на Петроградскую, благодарно распрощались, обменялись телефонами и Насадный пошёл сначала в сберкассу, чтоб обменять валюту, затем в магазин, где купил шампанское, дорогую нарезку и фрукты, после чего отправился домой напрямую, проходными дворами. Едва оказавшись в своей квартире, он позвонил Рожину и пригласил его на праздничный обед: старый сподвижник был единственным человеком, посвящённым в «торговый бизнес» академика: грязное, непотребное это занятие приходилось тщательно скрывать.

За столом они просидели до вечера, даже старые походные песни попели под гитару. Насадный выбрал удобный момент, отсчитал старому сподвижнику тысячу долларов и сунул в нагрудный карман.

— На нашу пенсию прожить нельзя! — прикрикнул, видя его немое сопротивление, — да ещё бы её платили… А мне сегодня невероятно повезло, покупатель настоящий пришёл, первый… Будут деньги — вернёшь.

И вдруг у старого сподвижника загорелся взор. Он выхватил доллары из кармана и швырнул на стол.

— Хватит! Хватит, Насадный! — выкрикнул бывший аспирант возбуждённо и обидчиво, — мне твои деньги не нужны, понял? Не возьму!..

— Понимаешь, они мне очень легко достались, Миша! — академик собрал деньги и вновь попытался сунуть в карман Рожина. — Я же объяснял: нашёлся покупатель!.. Полный идиот! Готовый выложить за какую-то ерунду, за… плоды дряхлеющего ума кучу денег! Не бойся, мне хватит! Ещё целых семь тысяч! Так что собирайся, снова поедем в частную экспедицию. Это зарплата, если хочешь.