Сокровища зазеркалья

Я закусила губу, снова пожалев, что не вытянула из Серебряной леди всю информацию. Грэм был прав. Марте было невероятно легко рассказывать о себе, делиться самым сокровенным. Она словно становилась тобой, видела и чувствовала то же, что и ты, но в то же время всегда готова была высказать альтернативное мнение, основанное на взгляде со стороны, как бы привести тебя к пониманию, где объективное, а где субъективное, помочь разобраться и стать на правильный путь в запутанном лабиринте сомнений и комплексов. С другой стороны, во всем, что касалось ее самой, Марта оставалась наивным напуганным ребенком. Она безгранично верила в себя, когда надо было защищать других, но при этом совершенно не способна была защищаться сама. Если это свойство ее дара, то не удивительно, что эльфы сделали ее тайте-айелен. Она действительно нуждалась в защите. Вот только не понятно, почему Гектора это так веселило. Он ведь был уверен в том, что древнее заклятие не сработает.

Грэм погладил меня по голове. Возвращая в реальность.

— Не бойся ее, — вздохнула я, — Я думаю, это просто свойство ее дара. Она знает всех, кого защищает. И еще она не останавливается на полпути. Она защищает не только своими рисунками. Всем сердцем. Она просто такая.

— Я знаю, — я почувствовала, что он улыбнулся, — Поэтому я ей и поверил.

— Поверил в чем?

Грэм помолчал, а я не торопила его с ответом, давая собраться с мыслями.

— Рената, что мне делать, если она не захочет меня видеть?

И снова я поняла, что он говорит об Алене. Я вздохнула. Действительно, что ему делать? Что нам всем делать? А ведь Марта, наверное, знает. Но я должна была ответить.

— Я думаю, запастись терпением. Я не верю в то, что ты ей безразличен. Этого просто не может быть потому, что не может быть никогда. Ты добился ее однажды, добьешься снова. Только и всего. Даже просто оказавшись рядом с тобой, она снова захочет перекинуться. Это в ее природе. Она не сможет устоять. А дальше ты сам поймешь, что нужно делать.

— А если… если у нее кто-то есть?

Я опешила. Такое мне и в голову не приходило. И уж тем более, я не могла предположить, что такое придет в голову вервольфу.

— Ты ревнуешь? — растеряно спросила я, — Разве… разве оборотень может ревновать?

— Если бы он был волком, я бы загрыз его, — прорычал Грэм, — Но… но мне кажется, я бы убил и человека, вот только…

— Только что, Грэм?

— Она ведь мне этого не простит, правда?

Я услышала жалобный скулеж щенка в этом вопросе и, наконец, поняла, как он напуган.

— Нет у нее никого, — решительно заявила я, чтобы его успокоить, и вдруг поняла, что это чистая правда, — Тут что-то другое.

И Марта это знала, вот только нам сообщить нужным не посчитала. От немедленного скандала по телефону Серебряную леди спасло только то, что самолет пошел на посадку, и мобильник включить было уже нельзя.

Смотритель Гектор

Я наконец-то могу вздохнуть и немного расслабиться. Даже удивительно, что все чем-то заняты, и я никому не нужен.

Саламандры до сих пор не вернулись из Огненных Гротов, Риох и Джесси колдуют на кухне, а Эврид составляет им компанию, заваливая хобгоблина вопросами о вожде. Сильные мира сего временно не нуждаются в моих советах, занимаясь своими политическими расследованиями и интригами. Претенденты разбрелись по Библиотеке, проходя каждый свое испытание на совместимость.

Все прочие возмутители спокойствия находятся в соседнем мире и тоже заняты кто чем. Оборотни и гномы улетают на поиски целительницы, и Марта с близнецами отправились их провожать. Павел с ундинами оккупировали компьютеры в поисках маленького ювелирного салона, которым владеет или заправляет негритянка по имени Уме. Шета тоже открыла для себя иномирскую магию и теперь общается с Вождем Предреченным прямо из мартыной квартиры.

В общем, на удивление, я вдруг оказался никому не нужен и могу присоединиться к любой компании в нашем мире или заняться своими непосредственными обязанностями по усмирению потенциальных эльфийских смотрителей, но мне лень. К тому же я не вижу в этом особой необходимости. Библиотека и без меня разберется с нежеланными гостями.

Я подумывал о том, чтобы просто завалиться спать, тем более что сон мне действительно необходим. Но внутреннее беспокойство блокирует дверь в спальню не хуже горного обвала. Пытаться разобраться в своих ощущениях — занятие бессмысленное. Мне все еще не хватает слишком многих кубиков в головоломке. Я бы дорого отдал за то, чтобы пообщаться с Лисси, но цветочная фея куда-то запропастилась, и я твердо уверен, что не смогу ее найти, пока она сама этого не захочет.

Мне остается только одно: заняться самым бессмысленным и бесполезным делом — копанием в собственных ощущениях. Печально. Семьдесят лет я прожил практически в одиночестве, а теперь не знаю, куда себя деть, когда нет компании.