Сокровища женщин Истории любви и творений

Комедия «Два веронца» – романтическая драма, посвященная теме любви и дружбы, при этом явно юношеское произведение. В сфере любовных чувств, пришедших в соприкосновение с миром поэзии и театра в среде знати, Уилл юн, то есть он переживает возвращение юности с восприятием действительности во всей ее свежести и новизне. Это и есть феномен Новой Жизни, что впервые пережил Данте и запечатлел в его повести «Vita nova».

Два друга расстаются, Валентин уезжает в Милан, где при дворе герцога Миланского влюбляется в его дочь Сильвию; Протей остается в Вероне, поскольку влюблен в Джулию, пишет ей письма, которые из приличия она не должна читать и даже рвет, а затем в тайне от служанки просматривает обрывки:

О ветер милый, не умчи ни слова,
Дай мне собрать по буквам все письмо.
Но лишь не имя «Джулия»! Ты, буря,
Взмети его на край скалы прибрежной
И с вышины в морскую бездну кинь!
А! вот! В одной строке он назван дважды:
«Протей влюбленный, горестный Протей –
Прелестной Джулии». Я это разорву…
Нет, ни за что! Ведь правда, как красиво
Соединил он наши имена!
Я лучше приложу одно к другому:
Целуйтесь нежно, ссорьтесь, обнимайтесь.

Это уже почти монолог Джульетты. Проба пера. Первые три акта заведомо слабы и затянуты, робость какая-то чувствуется. Акт четвертый – на порядок выше, очевидно, был подвергнут обработке впоследствии. Похоже, это новелла и осталась ею.

Протей тоже приезжает в Милан и тотчас влюбляется в Сильвию, забыв Джулию и предав друга, – психологическая задача, которую ставит перед собой Уилл, возможно, переживший нечто подобное вскоре после отъезда из Стратфорда.

Допустим, в Лондоне он встретил земляка Ричарда Шилда, который был учеником типографщика; Ричард влюблен в молодую жену типографщика, и та не равнодушна к нему, но тут появляется Уилл, из актеров, и тоже влюбляется, – вот задача! В это время умирает старый типографщик, и Уилл, опомнившись, делает все, чтобы женить Ричарда на вдове, и становится другом семьи типографщика Шилда, у которого и отпечатает впоследствии поэмы «Венера и Адонис» и «Обесчещенная Лукреция».

Что касается «Двух веронцев», в конце Валентин простил предательство Протея, как и Джулия, поскольку влюбленность в юности столь же неодолима, сколь летуча. Эта пьеса не предназначена для публичных театров, Уилл мог писать ее лишь для узкого круга знати.

Все говорит о том, что Шекспир действительно какое-то время служил школьным учителем в поместье, владелец которого держал труппу из актеров или учеников, и он воспользовался случаем для завершения своего образования и первых опытов как в поэзии, так и драматургии. Именно в это время он начал писать поэму «Венера и Адонис», поэтому позже, будучи уже автором пяти-шести пьес и серии сонетов, он называет ее своим первенцем. Недаром и в «Бесплодных усилиях любви» при дворе короля Фердинанда появляется, кроме чудака испанца де Армадо, однотипный персонаж Олоферн, школьный учитель. При этом чудак испанец своей фамилией напоминает зрителю о «Непобедимой Армаде», сокрушенной Англией в 1588 году.

Первые комедии предназначались заведомо для узкого круга зрителей, для публичных театров Шекспир пишет драматические хроники из национальной истории, задумывая при этом сразу три части «Генриха VI», поскольку позволяет материал, а набросать – нет ничего проще.

В этом нет ничего необычного, вообще пьесы, если под рукой подходящий материал, пишутся быстро, особенно в стихах и прозе. Первые хроники Шекспира находят слабыми, даже недостойными его пера, но именно «Генрих VI» (одна из трех частей, они ставились, как отдельные произведения) в первое полугодие 1592 года превосходит по сборам пьесы Кристофера Марло и Роберта Грина. Это был успех, но, увы, это время совпало с чумой в Лондоне, которая продолжалась с временными спадами с 1592 по 1594 год, с закрытием театров, что буквально вынудило Шекспира искать новые способы для заработка.

Казалось, только-только он нашел свой путь актера, пишущего пьесы или просто переделывающего чужие для нужд своей труппы, что было в порядке вещей в те времена, с тем не очень высокий статус имел драматург. Уилл и на новом поприще проявил такую живость характера, что на него обратили внимание собратья по перу, а Роберт Грин разразился памфлетом: «Да, не доверяйте им, ибо среди них завелась одна ворона-выскочка, разукрашенная нашим опереньем. Этот человек «с сердцем тигра в шкуре лицедея» считает, что также способен греметь белыми стихами, как лучший из вас, тогда как он всего-навсего «мастер на все руки», возомнивший себя единственным потрясателем сцены в стране».