Сокровища животного мира

Эта маленькая ящерка (их множество форм) встречается повсюду в жарких странах и каким-то таинственным образом возникает во всяком доме, как только в него вселяется человек. Это существо, взбегающее по стенам или скрадывающее насекомых в своем опрокинутом или наклоненном на девяносто и больше градусов мирке, произносящее звонкие щелкающие тирады, не раз становилось другом одинокого человека в забытой богом глуши. Каждую ночь, как только зажигается свет, являются гекконы, и вскоре каждый из них становится личным знакомцем — вот у этого только что сломался хвостик, а у того только недавно отрос свеженький.

Рассказывают, что гекконы так легко приручаются, что каждый вечер являются к обеду и влезают прямо на стол за подачками. Житель тропиков, возвратившийся после многих месяцев — и даже лет — отсутствия в прежний свой дом, уже на второй или третий вечер видит рядом со своей тарелкой маленького энергичного геккончика, оживленно поблескивающего большими лучистыми глазами и виляющего хрупким хвостиком, словно миниатюрная собачонка.

Один геккончик поселился у нас в ящике, где мы хранили хирургические инструменты. Мы беспокоили его каждое утро, вынимая свои препараторские орудия, но он оставался непреклонным даже после того, как расстался с хвостом, запутавшись в шнурке от компаса. Он попросту отбросил хвостик, отломив его у корня, как будто это ненужный зонтик, и хвостик упал на дно ящика, извиваясь и дергаясь, как маленькое животное. Хвостик он снова отрастил некоторое время спустя, но даже это бедствие не могло помешать ему исполнять взятую на себя роль нашего сторожевого пса. Бродя по потолку, он поджидал, пока туда не усядется какое-нибудь насекомое, привлеченное светом лампы. Тогда, невзирая на размеры жертвы — а многие насекомые были не меньше его самого, — он подкрадывался к ней, как кошка к мышке. Подбирался все ближе и ближе, пока, позабыв о кошачьих хитростях, не бросался вперед, как терьер, очертя голову. Случалось ему и промахнуться, а бывало, что жук, бабочка или богомол улетали как раз в тот момент, когда он готовился к броску, но, если уж он впивался в добычу, начиналась великая битва. Сильные насекомые пытались вырваться, но маленький геккон трепал и тряс их с такой силой, что казалось, вот-вот присоски на его лапках не выдержат и отлепятся от потолка, где вся группа висела вопреки законам тяготения.

Он упал лишь один раз и приземлился по всем правилам. Когда он вцепился в богомола длиной чуть ли не в десять сантиметров, началась битва не на жизнь, а на смерть. Они подняли такой тарарам, что все мы положили ручки и стали наблюдать за ходом сражения. Богомол — существо поистине ужасное, всегда готовое ввязаться в драку, хотя бы и с самим человеком. Когда такое чудище опускается перед вами на стол, оно становится на дыбы, поворачивает свою страшную головку на стебельке-шейке и пялится вам прямо в лицо своими злобными выпуклыми глазками. Он замирает в боксерской стойке, согнув мускулистые лапки, усаженные рядами острых, похожих на зубы шипов, — такими «объятиями» самка богомола встречает не только врага, но и собственного супруга.

Вот каков был противник, на которого напал наш маленький друг. Сражение затянулось — богомол не сдавался. Внезапно враги, не расцепляясь, упали с треском прямо в мою чашку с чаем, облив и забрызгав и меня, и мою работу. Геккон не пострадал, хотя немного растерялся и сильно удивился. Если бы я его не выудил, он бы обязательно утоп. Я положил его под лампу обсушиться, и он грелся в свое удовольствие, богомола же я отправил на тот свет.

Когда геккон передохнул, я предложил ему еще шевелившееся брюшко насекомого, но он не пожелал к нему прикоснуться. Зато он позволил мне взять себя в руки, хотя раньше ни разу не допускал этого: как знать, может быть, он почувствовал во мне союзника и доброжелателя. Вскоре он отбежал трусцой, возвращаясь в свой высотный, опрокинутый мир.

Часть вторая Великие леса

Глава третья Первое столкновение с дикой природой (дрилы). Второе столкновение (скорпионы). Дикобразы в норах. Встречи с леопардами. Еще одна крупная кошка (Profelis)

Мы временно оккупировали земельный участок, который являлся законной пожизненной собственностью вождя и жителей деревни Эшоби и примыкал к «Большой северной дороге», ведущей из Мамфе в глухие чащобы необозримых лесов и еще дальше — к одетым травами горам и цветущим, как сад, равнинам на севере. На этом участке земли мы разбили лагерь среди гигантских колонн древесных стволов.

Дорога — единственная торговая артерия во всем округе — могла бы стать откровением для среднего пешехода и поразила бы даже бывалого путешественника. Шириной всего несколько футов, она извивалась немыслимым серпантином. Этот отрезок дороги приводил к высшей точке. Здесь природа оказала любезность усталому путнику, приготовив для него трехфутовые ступеньки великанской лестницы.