Сокровища животного мира

Перед тем как вернуться домой, мы посетили Нко — большую деревню вниз по течению Поперечной реки. Нас ожидало неслыханное гостеприимство местных жителей. Они до тех пор видели «белых людей» только поодиночке, в жизни не слышали граммофона и, как я подозреваю, не могли даже вообразить, что на свете существуют охотники на жуков, да еще в сопровождении свиты из сорока без малого человек (к тому времени наш. штат препараторов, трапперов, коллекторов и домашней прислуги разросся имен­но до таких размеров).

Когда мы объявили, что нам нужны все здешние живот­ные и. мы за них заплатим, местное население, как один человек, скрылось в ближайших зарослях и вскоре потяну­лось к нам, неся бесконечное количество животных.

Позднее, к вечеру, в нашу честь были устроены ритуаль­ные танцы. В головных уборах разных идолов джу-джу я приметил высохшие останки неизвестной мне летучей мыши. Я спросил вождя, не сможет ли он достать мне несколько живых животных. Он помрачнел. После долгих и настойчи­вых усилий мне едва удалось выяснить, что это животное пользуется большим уважением, связанным с джу-джу пло­дородия. Однако денежный взнос в личную казну вождя, а также наша быстро подмеченная вождем неприязнь к мисси­онерам, почти равная по силе его собственной, смягчили его, и он послал в лес стайку мальчишек.

Те вернулись довольно скоро, неся пригоршни бьющихся маленьких кожанов (один из видов рода Eptesicus), среди которых был даже альбинос. Потом я набрел на «жилу», из которой добывали зверьков. Это оказалось маленькое святи­лище джу-джу не больше чем в двух сотнях ярдов от хижины, где мы поселились. Под крышей святилища спало бесчисленное множество летучих мышей, обильно покрыва­ющих алтарь своим гуано, но его аккуратно сметали, оставляя посередине пятно в форме гигантской летучей мыши с распростертыми крыльями.

Плодоядные рукокрылые, или мегахироптера, обычно крупнее плотоядных, и на Востоке многие из них имеют размах крыльев до четырех футов (1 м 20 см). Мы добыли восемь видов этой группы, но четыре вида оказались довольно мелкими. У них нет носовых лопастей, а уши самые обычные. И тем не менее головы их поразительно разнооб­разны по виду: у одних она точь-в-точь как у теленка, у других смахивает на мастифа, а у молотоглава голова похожа на лошадиную больше, чем у любого другого живот­ного.

Как-то раз мы раскинули лагерь в горах Ассумбо, на небольшом клинышке покрытой травянистым ковром земли, врезавшемся в полосу горного леса. Это был третий лагерь, из которого мы делали вылазки, знакомясь с жизнью животных этого дикого горного района. Место было пустын­ное. Отделенное от всего вокруг милями чистого, непотревоженного воздуха и высоко вознесенное над суетливой жизнью тропических лесов, оно казалось совершенно отре­занным от остального мира. Насколько хватало глаз, повсюду высокие травы колыхались под вздохами ветра, мерцающие волны блеска прокатывались по ним снова и снова, как прибой у широкого берега. Наша небольшая стоянка приюти­лась в долинке, обрамленной странными всклокоченными деревьями, забравшимися на небывалую высоту, а сквозь них пробивался, звонко журча, широкий, кристально чистый ручей.

Пробраться сквозь горные леса можно было только двумя способами: или по необычайно узким тропкам, проложенным крупными копытными, или двигаясь вброд по руслам ручьев и речушек. Мы проходили и теми и другими путями, хотя вечерами, как правило, использовали русло главного ручья.

Это не такой уж легкий путь. Попытаюсь вам объяснить. Прозрачная вода течет по руслу, то узкому и глубокому, то широкому и мелкому, но повсеместно загроможденному и усыпанному валунами всевозможных размеров. Временами русло расширяется, образуя тихую глубокую заводь среди отвесных каменных стен, где ледяная вода кажется масляни­стой и темной. Но чаще встречаются бесчисленные стремни­ны; вода бьет каскадами между глыбами с дом величиной, а дальше простираются широкие, длинные, усыпанные валуна­ми отмели, где ручей почти исчезает, разбегаясь сотнями тысяч крохотных струек. Поэтому спускаться вниз по руслу такой речки — дело нелегкое. И все же приходилось из двух зол выбирать Меньшее. По берегам неприступной зеленой стеной поднималась растительность. Даже те, кто знаком с тропическими лесами и мангровыми зарослями крупных дельт, отступят перед настоящим экваториальным горным лесом.

Кажется, что здесь деревья и высота ведут несконча­емую борьбу за власть. Как правило, высота одерживает верх, и деревья уступают место травам, гигантскому кустар­нику или еще какой-то поросли. Но иногда деревья побежда­ют и отыгрываются за потерянные земли. Они разрастаются во всех направлениях — вверх, в стороны, вниз, перепутыва­ясь в сплошную непробиваемую упругую массу. Человек может пробиться через чащу терновника, но никогда не сделает и шагу в этой африканской нерукотворной плетен­ке. Идти вдоль берега реки было невозможно.