Сокровища звездного неба

ПЕРВЫЙ УРОК СЕЛЕНОГРАФИИ

Задолго до первых телескопических наблюдений Луны некоторые древние философы высказали хотя и умозрительные, но верные по существу суждения о ее природе. Фалес, Анаксимандр, Анаксагор и Эмпедокл уверенно утверждали, что холодное серебристое сияние Луны — не собственное ее свечение, а отраженный ею солнечный свет. Другие древние мыслители, как например, Аристотель, полагали, что Луна — неплохое зеркало, а пятна на ее поверхности — отражение земных морей и материков.

Пифагор и его ученики смело заявляли, что «Луна есть земля, подобная обитаемой нами, но с той разницей, что она населена животными гораздо большими и деревьями гораздо лучшими», а Прокл был уверен, что на Луне «возвышаются многочисленные горы и помещается большое количество городов и жилищ». Смесь чистейшей фантазии и удачного провидения можно найти и в других суждениях древних о Луне.

Зарождение селенографии связывают обычно с первыми телескопическими наблюдениями Галилея. В памятные для всего человечества августовские ночи 1609 г. Галилей впервые увидел лунные горы. В «Звездном Вестнике», опубликованном великим итальянским ученым, помещено пять рисунков Луны.

«Мы пришли к заключению,— писал Галилей,— что поверхность Луны не гладкая, и не ровная, и не в совершенстве сферическая, как полагал в отношении ее целый легион философом, а, напротив, неровная, шероховатая, испещренная углублениями и возвышенностями».

По-видимому, Галилей полагал, что на Луне могут существовать моря и океаны в земном смысле этих слов. Во всяком случае, со времен Галилея темные пятна на Луне стали называть морями, а самое крупное из них океаном. И хотя позже выяснилось, что на Луне нет ни капли воды, традиция сохранилась до наших дней и нашла себе выражение в наименованиях образований на невидимом с Земли полушарии Луны (Море Москвы).

В 1619 г. П.Шейнер, известный оппонент Галилея в их споре о природе солнечных пятен, опубликовал лунную карту диаметром около 10 см, на которой некоторые детали лунного рельефа изображены достаточно точно. После этого многие наблюдатели более или менее удачно зарисовывали отдельные участки лунной поверхности, но лишь Яну Гевелию, знаменитому астроному из Гданьска, и 1647 г. удалось сделать следующий существенный вклад в селенографию. Изданная им книга так и называлась «Селенография, или описание Луны». В ней автор поместил собственные рисунки Луны при наблюдениях в телескоп, причем во избежание ошибок Гевелий сам гравировал те медные пластинки, с которых печатались виды Луны в разных ее фазах.

Гевелию и его современникам приходилось работать с «оптическими динозаврами» — очень длиннофокусными телескопами, объективы которых (диаметром 15—20 см) состояли из одной линзы. Такая громоздкая конструкция имела целью уменьшить хроматическую аберрацию, но хотя телескоп Гевелия имел в длину почти 50 метров (!), изображения он давал скверные, и лунные карты гданьского астронома не отличались ни точностью, ни подробностями в изображении деталей.

Тем не менее четыре года спустя, в 1651 г. итальянский астроном-иезуит Д.Риччоли положил начало номенклатуре отдельных лунных образований. На составленной им карте Луны почти двумстам деталям были присвоены наименования. Еще Гевелий назвал некоторые лунные горные цепи Апеннинами, Альпами, Кавказом. Карпатами. Риччоли продолжил эту «земную» аналогию для других лунных гор. Крупнейшее из темных лунных пятен было названо им Океаном Бурь, а остальные темные пятна получили произвольные, подчас романтические наименования, не имеющие ничего общего с физической природой этих объектов (например, Море Дождей, Озеро Сновидений, Залив Радуги, Болото Туманов и т.п.). В наименовании лунных кратеров Риччоли проявил явную тенденциозность. Огромный лунный кратер был назван Клавием в честь собрата-иезуита, имя Галилея получил небольшой кратер поперечником 16 км, а для увековечения памяти Джордано Бруно у Риччоли и вовсе не нашлось ни одного объекта. Хотя многие кратеры получили имена известных ученых и философов (Архимед, Платон и др.) некоторым из кратеров Риччоли присвоил имена ничем не замечательных духовных особ и эти наименования, к сожалению, сохранились до наших дней.

В 1830—1837 гг. два неутомимых немецких наблюдателя Луны и планет Вильгельм Беер и Иоганн Мэдлер опубликовали большую (диаметром почти в метр) карту Луны, на которой отмечено 7735 деталей. Она составила веху в истории селенографии, но уже в 1878 г. другой немецкий астроном Ю.Шмидт выпустил карту, содержащую 32 856 деталей. Эта карта — высшее достижение, полученное с помощью визуальных наблюдений. Многие десятилетия она считалась лучшей и успешно соперничала с первыми Лунными фотоснимками.