Сокровище

Его телефон гудит, он смотрит на экран и поворачивает налево.

– Он на четвертом этаже в восточном крыле, – говорит он, и мы идем к ближайшей лестнице.

Больше Хадсон ничего не говорит, и я тоже. А за нами все разговаривают о разных вещах.

Иден рассказывает Хезер про Мекая.

Джексон и Флинт обсуждают все изменения, которые видят вокруг.

До тех пор, пока Хадсон не проходит между двумя воинами Вампирской Гвардии, которым Кровопускательница приказала охранять Мекая, и не стучит в дверь. Пока мы ждем ответа, я не могу не посматривать на этих двух гвардейцев.

Они мне не знакомы, я не видела их, когда мы были здесь в плену, но у меня все равно екает сердце. Хадсон еще не поменял дизайн их униформы – что удивляет меня, если учесть, сколько изменений он здесь произвел, – и теперь, видя их снова, я не могу не вспоминать обо всем том, что произошло с нами здесь и на поле битвы возле Кэтмира.

Не могу не думать о наших муках, утратах и горе.

Стук остается без ответа, и Хадсон стучит опять, на этот раз решительнее и громче. Этот звук отвлекает меня от тяжелых воспоминаний, и я говорю себе сосредоточиться на том, что действительно важно, – на Мекае.

Он не отвечает и на второй стук, и, когда Хадсон поднимает руку, чтобы постучать в третий раз, брат останавливает его, коснувшись его запястья.

– Просто открой дверь, и все, – говорит Джексон, и в его голосе звучит страх. Мной тоже овладел ужас, от которого все внутри дрожит.

Хадсон толкает дверь и отступает в сторону, чтобы Джексон мог войти в комнату первым. Но, сделав пару шагов, Джексон испускает горестный вскрик – и мы с Флинтом вбегаем в комнату вслед за ним.

Я хочу успокоить Джексона, но, когда вижу Мекая, из головы у меня вылетают все мысли и чувства, и остается только ужас.

Глава 25 Нужна ревампиризация

Мекай, спящий на огромной кровати с балдахином, похож на призрака – или того хуже, на тень себя прежнего.

Его кожа, прежде насыщенно-коричневого цвета, стала серой, нездоровой, как будто яд, разливающийся по его жилам, медленно превращал его в одну из тех теней, которые пытались уничтожить его.

Даже дреды вокруг его лица – обычно такие ухоженные – кажутся сейчас неопрятными.

И он ужасно похудел, так что его плечи и ключицы торчат даже под тонким трикотажем его футболки. Хуже того, дыхание у него стало поверхностным и частым, как у пациента с тяжелой пневмонией.

Меня захлестывает паника вместе с нежеланием верить, что это и впрямь Мекай. Нет, это не он, не веселый, полный жизни, приветливый Мекай.

Но это он – от него прежнего осталось достаточно, чтобы я его узнала. И это разрывает мне сердце.

И не только мне. Иден кричит, увидев его, и я еще никогда не слышала у нее такого крика – пронзительного, полного ужаса. Флинт начинает ругаться – тихо, длинно и зло. А Джексон – Джексон ходит взад и вперед и что-то бормочет себе под нос с безумными глазами.

– Почему она нам не сказала? – шепчет Джексон. – Мы думали, что он спит в Сошествии и что с ним все в порядке.

– Она нам сказала, – тихо возражаю я. – Поэтому мы и пришли сюда.

– Она сообщила нам слишком поздно, – рычит он, и я не могу ему возразить. Потому что все эти месяцы я тоже думала, что Мекай в порядке. Нет, я понимала, что он не может чувствовать себя отлично, но не подозревала, что он так плох. Видно, что его обмен веществ не замедлен и что, независимо от количества сна в последние месяцы, яд явно продолжает разрушать его.

– Если бы мы знали, то ни за что не допустили бы, чтобы он дошел до такого состояния, – со злостью продолжает Джексон. – Похоже, Сошествие никак ему не помогло.

Флинт подходит к Мекаю, который дрожит и что-то бессвязно бормочет во сне, и накрывает его еще одним одеялом.

– Как вы думаете, мы сможем доставить его в Мир Теней? – задаю я вопрос, который мучил меня с тех самых пор, как мы вошли в эту комнату. – Потому что он выглядит так…

– О, мы доставим его туда, – перебивает меня Джексон. – Если понадобится, я его понесу. Остается надеяться, что ты права и Мир Теней в самом деле замедлит действие яда.

– Но сначала нам надо доставить его ко Двору Ведьм и Ведьмаков, – замечает Иден, я никогда еще не видела ее такой испуганной.

Хезер замечает это и поспешно подходит к ней, но, прежде чем кто-то из нас успевает предложить что-то насчет его транспортировки, раздается громкий стук в дверь.

Я вздрагиваю, повернувшись к двери, напрягаюсь, и у меня начинает колотиться сердце. Я понимаю, что это глупо, понимаю, что Сайрус заперт в пещере за многие тысячи миль отсюда и больше не может причинить нам вреда, но это место – несмотря на все изменения Хадсона – по-прежнему нагоняет на меня жуть.

И боюсь, так будет всегда.

Хотя я пытаюсь скрыть свою реакцию, Хадсон замечает ее. На секунду он тоже напрягается, затем переносится к двери.

И я чувствую, как в процессе он быстро касается моих кудрей. Именно это и нужно мне, чтобы немного расслабиться – и вспомнить, что мне больше некого и нечего тут бояться.