Сокровище ассасинов

— Зачем тебя подставлять? Пока ты хранитель реликвий, мог бы не высовываться. Зря ты бегаешь по городу с криминальным пистолетом, — вздохнул Гоша. — Все нормальные люди ходят с холодным оружием. За него теперь не сажают. Если попадёшься ментам — только штраф и конфискация. Можно хоть меч таскать, хоть кинжал, хоть саблю. Вот мы и приноравливаемся. Арабы — серьёзные ребята в ножевом бою, но против катаны слабоваты.

— И давно ты ходишь с мечом по городу?

— Как только срок за него заменили штрафом. «Если меч понадобится хоть раз в жизни, носи его с собой всегда»! А вот ты напрасно с пистолет таскаешь. Уголовную ответственность за огнестрел ещё никто не отменял.

— Лучше рискнуть, — сказал я. — С пистолетом против бешеных арабов как-то надёжнее.

— Поступай как знаешь, — пожал плечами Гоша. — Только без большой нужды не применяй. Некоторые поступки необратимы.

— Ты уверен, что после сегодняшней резни тебе не захотят отомстить?

— Вовсе не уверен. С исмаилитскими реликвиями ты поднял большую бучу. Вообще-то хашишины в Питере народ мирный. Они не собирались привлекать к себе внимание. Задача исмаилитов здесь гнать наркотики в Европу, а не воевать. Гораздо безопаснее втихую делать свое дело. Это и удобнее, и дешевле. К тому же пока невыгодно открывать в нашем городе новую зону боевых действий, поэтому близнецом Сараево Питер не станет.

Обращаться за уточнениями, Сараево 1914 года или 1994-го имел в виду Гоша, почему-то расхотелось. Ну их всех к черту! Что мне нужно, так это получить свои сорок тысяч, а не соваться в дремучие разборки из-за непонятных идей. Я вспомнил Валеру с Женей, вспоротых в трущобах Бухары, и ощутил на спине ледяные пальцы смерти. Теперь-то я догадывался, чьих это рук дело, и не очень хотел присоединиться к дебильной компании. Меня больше устраивала жизнь — даже если она есть сон.

— Когда ты намечаешь организовать встречу?

— Может быть, сегодня, — задумчиво сказал Гоша. — На машине появляться не стоит, поедем на электричке. Часам к четырем будем в городе, оттуда и позвоним.

Что мы и сделали, прямиком направившись к Гошиному отцу. Борис Михайлович Марков был директором антикварного магазина «Галлус». Гоша заперся в его кабинете и начал вести активные переговоры, о чем свидетельствовало частое побрякивание параллельного телефона в бухгалтерии, где пока разместили меня. Спустя минут сорок вышел Гоша, сопровождаемый отцом, и поманил меня за собой.

— Дозвонился, — сообщил он. — Того, кого нужно, сейчас нет, а пока поехали, — он покачал ключами от отцовского «БМВ».

В машине Гоша первым делом сунул подзаряжать свой мобильник. Чтобы не пропала, как он выразился, оперативная связь. Телефон время от времени мелодично тренькал, и Гоша начинал фокусничать за рулем, пытаясь управлять одной рукой, что было непросто в условиях городского движения, а другой поднося к губам трубку.

— Давай пообедаем, — наконец предложил он, устав колесить по улицам.

В кафе было тихо. Мы взяли по банке пива и паре сэндвичей. Когда я размещал все это на столике, в бедро что-то кольнуло.

— Что за черт? — Я пощупал сумку, висевшую на плече, с которой старался на разлучаться, и обнаружил, что кончик кинжала, пропоров холщовый бок, торчит наружу, Я аккуратно убрал его на место, и мы сели за стол.

— Что-то Мегиддельяра долго нет, — озабоченно произнес Гоша и пояснил: — Это испанец, управляющий фирмы «Аламос», который будет представлять покупателя.

«А также рыцарь Ордена масонов, тамплиеров и компрачикосов», — мрачно подумал я, но разглагольствовать не стал. Было видно, что Марков здорово нервничает. На меня же напал созерцательный пофигизм, приобретенная в неволе привычка воспринимать происходящие вокруг события без эмоций, словно погодное явление, дождь или ветер. Я молча жевал свой сэндвич, прихлебывая горький «Гессен». Есть не хотелось, но кинуть что-то на кишку было надо. На даче мы разговелись лишь чипсами. Гоша ел с аппетитом, постоянно косясь на сотовый телефон и барабаня пальцами по столу. Терпение начинало изменять Самураю. Доев, он достал «Давыдофф» и закурил, что делал нечасто.

— Куда же он пропал? — Гоша стряхнул столбик пепла и обернулся на звук открывающейся двери. В кафе деловито входила группа молодых арабов. Их было пятеро.

«Каким образом?» — подумал я, понимая, что ошибки быть не может. Вошедшие явно не принадлежали к числу иностранных студентов — уж слишком они были заматерелыми. Глаза пятерки устремились на нас. Шедший впереди что-то гортанно крикнул, и вся тусовка двинулась в нашу сторону.