Сокровище ассасинов

Замолчал. Я не мог бросить пару самонадеянных музыкантов, пусть даже таких решительных и кажущихся самим себе матёрыми мужиками. Фидаины их передавят втихую. Возьмут в ножи, рокабилли и пикнуть не успеют. Если с ними буду я и Слава, дело может обернуться по другому.

Вдобавок, я хотел убедиться своими глазами, что пристанище исмаилитов уничтожено. Де Мегиддельяр говорил, что их осталось немного.

— Что тут можно сказать? Si vis pacem, para bellum [19], — улыбнулся я. — Конечно я с вами!

Оставалось поговорить с корефаном.

* * *

В машине воняло тухлой головой. Я с утра заметил мерзкую отдушку, но решил, что она выветрится по дороге, если буду ехать с опущенным стеклом. Запах не выветрился, я и уже начал всерьёз задумываться о том, как буду продавать «Витару», если следы пребывания академика Фламенко не получится вывести в течение нескольких дней.

Мы со Славой ехали к рокабилли. С друганом всё получилось как нельзя лучше. Я всегда мог на него положиться, хотя и было видно, что он заметно подустал от наших приключений.

— Чё, духов мочить? — только и спросил он, когда я вкратце прояснил суть вопроса.

— Именно, — сказал я.

— Да, Ильюха, где ты, там война, — без энтузиазма вздохнул Слава и мы двинулись навстречу подвигу.

— Завернём, тут недалеко, — предложил я, когда мы проезжали мимо дома Лёши Есикова.

— Не вопрос, — пожал плечами Слава. — А успеем.

— Мы ненадолго.

К Лёше я совался наугад, почти не рассчитывая застать его дома. Совершенно стихийно у меня возникло довольно любопытное предположение, которое не мешало бы проверить.

Мы успели. Лёша по каким-то своим делам аккурат выходил со двора. Вряд ли Есиков ждал меня в гости. Во всяком случае, он не боялся, что я к нему снова заявлюсь, и тут жестоко просчитался. Нам посчастливилось прихватить его на выходе из парадного, промедли мы со Славой хотя бы минуту, и дожидаться нам у дверей до второго пришествия. Пришествия Есикова, разумеется, а не Христова.

— Он? — спросил Слава, безошибочно срисовавший сексота.

— Ага, — сказал я.

Заслышав клацанье открывающейся дверцы, Лёша лениво оглянулся, больше из любопытства, на моё внимание к своей персоне он явно не рассчитывал, но мгновенно принял единственно правильное в такой ситуации решение — ринулся наутек.

Я завел мотор и рванул, обогнав бегущего вслед за Лёшей Славу, а через пару секунд и самого Есикова, который шарахнулся от машины, посчитав, что я, вероятно, собираюсь сбить его. Да Бог с тобой, зачем краску царапать! Проехав еще десять метров, я круто завернул, перекрыв дорогу, и приоткрыл дверку, оскалившись навстречу стукачу.

— Стоять! — крикнул я. — Предателя Иуду бьют повсюду!

— Не надо, Илья! — взмолился Есиков. — Ты меня опять в лес повезёшь?

— А как же! Да не бзди, тебе скоро понравится, когда привыкнешь голышом до дома добираться.

— Не надо, — проблеял стукач.

Тьфу! Баран.

— Позвонить от тебя хочу. Пустишь?

— Позвонить? Конечно пущу! — обрадовался Есиков. — И всё?

— И всё.

Мы поднялись в квартиру. Лёша указал на телефон.

Я хотел поинтересоваться, как он вернулся нагишом, но передумал и решил не проявлять сочувствия к предателю.

— Буэнос диас, сеньор, — вежливо поздоровался я. — Как ваша голова? Не болит после вчерашнего?

— Que… [20] Кто говорит?

— Илья Потехин вас беспокоит. Хотел выразить вам своё восхищение. Знаете, не подозревал даже, что Бафомет — не вымысел, а реально существующая вещь. Это удивительно!

— Бафомет у вас? — осторожно осведомился Эррара.

— Был у меня. Я его уничтожил, — сообщил я, посуровев. — Я начал откусывать от вас кусочки, медиум. Я ненавижу предателей. Вынужден уведомить вас, что вы будете перемолоты по частям.

Я положил трубку.

— Это всё? — набрался храбрости Лёша.

— Это всё, — только и ответил я. — Прощай.

Мы со Славой спустились по лестнице и вышли во двор.

— Ну и зачем ты это сделал? — спросил корефан.

— Хочу наказать их обоих, подставив одного и поиздевавшись над другим. Я же сказал, что предателя Иуду бьют повсюду. Это ли не торжество стратегической мысли!

— Знаешь, Ильюха, ты стал арабистее, — заметил корефан.

— Как?

— Коварнее. И ведёшь себя как зверь иногда.

— Это хорошо или плохо?

— Мне это не нравится, — решительно заявил Слава. — Эти штуки на тебя так влияют.

Он указал на мою правую руку.

— Но, но, попрошу не трогать, — отдёрнулся я и примирительно рассмеялся. — В конце концов, ты прав. Ведь их же недаром называют Предметы Влияния!

Мы сели в машину. Запах не выветрился. Я зашипел и опустил стекло.

— Чувствуешь что-нибудь?

— Не-а, — повертел головой Слава. — А чего?

— Мертвечиной смердит ужасно после головы.

— Не, не чувствую, — Слава втянул носом воздух. — Ничего нет. Тебе глючится, Ильюха.

— По-моему, смердит.

— Нет, ты не прав.

— Просто я лучше чувствую, у меня обоняние тоньше.

— Ну, пусть будет по-твоему, — примиряюще сказал друган. — Наверное, есть маленько.

Мы встретились с рокабилли возле железнодорожной платформы «Старая деревня». Эдди, Спонсор и Рикки приехали на неприметной белой «восьмёрке», грязной, с заляпанными номерами. Электричка только что прошла, переезд открыли. Это было хорошим началом.