Сокровище Черного моря

В холодные месяцы морские водоросли развиваются очень слабо. С наступлением теплых дней началась горячая пора. Нужно было сначала изменить наследственность филлофоры путем скрещивания различных рас, а затем воспитать гибриды в среде, содержащей растворенное золото. Для ускорения развития применялись различные вещества, вызывающие усиленный рост, — так называемые ростовые вещества. По плану Петрова была введена обработка проростков водорослей ультрафиолетовыми лучами и колхицином. Задача была нелегкая. Надо было точно определять дозировку лучей, безвредную для клеток, но в то же время достаточную, чтобы вызвать ускорение их размножения. Еще большей точности требовало применение колхицина. Это вещество — экстракт из лекарственного растения безвременника — широко использовалось учеными капиталистических стран для получения растений с удвоенными и учетверенными размерами клеток. В советской науке прочно утвердилось отрицательное отношение к использованию этого яда для селекции растений, и опыт его применения был невелик. Не меньшие трудности возникали с введением в среду золота. Золото употреблялось растворенным в воде, где развивались растения. Необходимая концентрация его определялась путем многочисленных опытов. Все это требовало многих часов ежедневного, упорного, кропотливого труда.

Результаты начали определяться только в конце февраля.

Было около четырех часов дня, когда Ольга спустилась в аквариальную, чтобы оторвать Петрова от работы и вести его обедать. Она знала, что если ему не помешать, он просидит до поздней ночи и не вспомнит об обеде.

Новое помещение для аквариумов находилось ниже уровня моря. Лестница была освещена лучами вечернего солнца, проходившими через окна в потолке. Ольга быстро сбежала по ступенькам и вошла в коридор. Здесь было сумрачно и прохладно. Всхлипывала труба водопровода, жужжали моторы, нагнетающие в аквариумы воздух, чуть потрескивало что-то в радиаторах отопления, подогревающих воду для аквариумов.

Ольга распахнула дверь лаборатории и остановилась на пороге, ничего не различая в темном пространстве, кроме синеватого света, мерцающего вдали. Она знала, что Петров сидит у источника этого света, и осторожно направилась туда, протянув вперед руки, чтобы не задеть стоящие посреди комнаты стеллажи.

— Вы скоро кончите, синьор? — спросила она на ходу.

Петров не ответил.

— Послушайте, сэр, девушка обращается к вам с вопросом, — Ольга остановилась, наконец, позади его стула. — Когда вы соблаговолите ей ответить?

— Что такое? — Петров поднял голову и повернул к ней голубое лицо с темными стеклами очков на глазах. — А, Оленька! Приветствую вас.

— Во-первых, не смейте называть меня Оленькой, — сердито ответила она. — А во-вторых, прошу вас кончить ваши эксперименты в темноте. Пора обедать.

— Одну минутку, — заговорил Петров умоляющим тоном.

— Тут еще… десятка два объектов… и я закончу эту серию… Несите, Полина! — обратился он к лаборантке.

В освещенном голубым светом пространстве появились руки, взяли со стола перед Петровым подносик с дюжиной кристаллизаторов и пропали в темноте. Петров протянул руку и втянул под голубой свет новую партию сосудов. Он нагнулся к ним, напряженно всматриваясь через темные очки в каждую чашку.

— Так… хорошо… — бормотал он сквозь зубы.

Глаза Ольги уже приспособились к освещению и различили над столом большой осветитель конической формы, обращенный раструбом вниз; из него и шел слабый, мерцающий, голубой свет. Рука Петрова придвинула справа из темноты стержень с укрепленной на нем темной коробкой. Ольга знала, что это новейшая конструкция ультрафиолетовой лампы. Левой рукой Петров включил метроном. В тишине подвала резко защелкали секунды, отбиваемые маятником.

— Так, — сказал Петров, — внимание! — Он повернул кремальеру[11], спустил аппарат ниже и подвел под его вытянутый хобот один из кристаллизаторов. — Раз!

Голубой свет погас. Сквозь резкие удары метронома слышалось ровное гудение аппарата.

— … Пять, шесть, семь, восемь! — отсчитал Петров.

Снова вспыхнул голубой свет. Руки Петрова повторили те же движения. Опять Ольга увидела мерцающий мрак. Метроном продолжал отбивать секунды… Петров облучил второй, третий, четвертый объект… Наконец, все кристаллизаторы были переставлены налево.

— Несите, Полина! — сказал Петров, и потянулся за следующей партией.

Но Ольга властно положила руку ему на плечо.

— Довольно!

— Еще немножко, — попытался сопротивляться Петров.

— Я вам говорю, довольно! — повторила Ольга, тряся его за плечо. Поднимайтесь, и идемте! Вы тут совсем изведетесь.

Петров покорно вздохнул и встал.

— Как дела? — спросил он, словно очнувшись от сна.

— Мои дела в полном порядке, а вот вы, я вижу, работаете без учета возможностей своего организма. Поймите вы, наконец, несчастный ученый червяк, что так нельзя! В Москве вы хоть в теннис играли!.. А тут?.. Пошли!..

Петров снял очки, положил их на стол и медленно начал расстегивать пуговицы халата. Его губы, под голубыми лучами совсем черные, растянулись в смущенной улыбке.