Сокровище Черного моря (с илл.)

— Да. План обычный: во-первых, подобрать форму, с которой мы будем работать, во-вторых, заставить ее измениться в интересующем нас направлении, в-третьих, из наиболее отвечающих нашим требованиям экземпляров вывести стойкую расу золотоносного растения, и, в-четвертых, — поставить массовое воспроизводство этой расы. Понятно?

— Понятно, — ответила Ольга, улыбнувшись.

— Первая задача — выбор объекта — будет решена с учетом следующих обстоятельств, продолжал Смолин. — Это должна быть форма широко распространенная. Крупных размеров. Быстро растущая. Иначе никакого практического значения ее способность к накоплению золота иметь не будет. Словом, я не возлагаю надежд на такие маленькие кустики и наросты на прибрежных скалах, как немалион… кораллина… грациллярия… коллитамнион… — Смолин махнул рукой, — и им подобные, хорошо известные вам, Николай Карлович. Хотя, — он сделал многозначительную паузу, — некоторые из них содержат довольно много золота… Но все же это не то, что нам нужно. — Он задумчиво посмотрел на показавшиеся вдали очертания Феодосии. — Это должна быть форма с продукцией биомассы, измеряемой тысячами тонн. Растение должно быть неприхотливым, доступным для добычи и распространенным на огромной площади… Словом… о каком растении я говорю? — обратился он к Петрову.

— Филлофора…

Смолин утвердительно кивнул головой и обвел внимательным взглядом своих сотрудников.

— Вы знаете, для чего используется филлофора? — спросил он Ольгу.

— Источник иода, — ответила она коротко.

— Совершенно верно. В России производство иода из этой водоросли было начато во время первой мировой войны, когда импорт иода был затруднен, а потребность в нем стала огромной. — Смолин опять посмотрел на своих слушателей, переводя взгляд с одного на другого. — У Менделеева, в его «Основах химии», я нашел указание, что присутствие иода в морской воде способствует растворению в ней золота, а выделению золота благоприятствуют органические вещества. Вот почему мне всегда казалось, что накопление иода морскими растениями должно сопровождаться соответственной концентрацией золота. И мы начнем работу с анализа живого вещества филлофоры. Я уверен, что мы обнаружим золото в количествах, конечно, пока непригодных для промышленного использования, но перспективных для наших исследований.

— Когда же мы начнем? — спросил Петров.

— Здесь нам больше делать нечего, — ответил Смолин, как бы не заметив вопроса. — Если Николай Карлович считает это целесообразным, он может продолжать обследовать побережье и обосноваться для лабораторных работ в Батуми. Но вы, Аркадий Петрович, и вы, Ольга Федоровна, завтра утром выедете в Севастополь.

— Так скоро? — удивился Петров.

— Да, и немедленно приступите к работе. Не теряя ни одного дня. Для такой спешки имеются особые основания. — Он достал из кармана сложенный вчетверо листок и развернул его. — Сегодня утром мне принесли информацию ТАСС. Заметка из «Нью-Йорк Таймс». Вот, слушайте: «На биологическую станцию Вудс-Холл прибыл известный генетик-ботаник профессор Симпсон с сотрудниками. В беседе с нашим корреспондентом профессор Симпсон сообщил, что намерен заниматься генетикой [9], селекцией и разведением морских водорослей, концентрирующих из воды элементы, имеющие большое экономическое значение. Профессор Симпсон рассчитывает вывести гигантские полиплоидные [10]расы морских водорослей с помощью методов, применяемых в генетике и селекции сельскохозяйственных растений».

— Здорово! — сказал возбужденно Петров. — Значит он не зря так интересовался нашими работами.

— Да, очевидно, он использовал свое пребывание здесь не только для удовольствия. Но не в этом дело. Интересно бы узнать, какие элементы подразумеваются в заметке. Но даже если сейчас речь идет не о нашем объекте, он сумеет разработать методы и применить их для добычи золота. И в этом соревновании должны мы не дать опередить себя. Сегодня утром я вызвал Ланина к телефону. Экспедиционное судно Севастопольской биологической станции «Мечников» предоставлено в наше распоряжение. Завтра уже начнут поступать партии растений из различных районов «филлофорного моря». Вы, Ольга Федоровна, наладите анализы на содержание золота. А вы, Аркадий Петрович, начнете выяснять возможности разведения культур филлофоры в аквариумах станции.

— Есть, Евгений Николаевич! — весело ответил Петров. — Только…

— Только что?

— Вот насчет методики… Конечно, основное — скрещивание различающихся друг от друга форм… Если мы их обнаружим…

— Да, скрещивание, в первую очередь.

— И воспитание гибридов в среде, обогащенной золотом?

— Ну, конечно.

— А ростовые вещества вы разрешите применить?

— Конечно, пожалуйста. Если вы с их помощью ускорите развитие, решение задачи облегчится.

— А лучистую энергию?

— Ультрафиолетовое излучение? Очень хорошо. Пробуйте.

Петров замялся, не решаясь продолжать.

— Ну, что еще? — улыбнулся Смолин.

— А может быть попытаться вывести полиплоидные формы?

— С помощью колхицина?

— Да… ну и других веществ, обычно применяемых для этого.

Смолин помедлил с ответом. Петров выжидающе смотрел на него.