Сокровище Черного моря

— А пенициллин? А стрептомицин? Когда-то мы добывали эти чудодейственные препараты из плесневых грибков. А теперь пенициллин, стрептомицин и другие антибиотики — химически чистые препараты — производятся из неорганического сырья в сотнях килограммов без всякого содействия микроорганизмов. Он остановился перед Ольгой, сверля ее злыми глазами. — Впрочем… что говорить, дело ваше, хозяйское. Профессор Смолин хочет, чтобы вы овладели техникой определения золота в морской воде? Отлично. Мы вас обучим и не будем спрашивать, для чего вам это нужно. Можете привлекать на помощь себе любые организмы.

Пока он говорил, Ольгой овладевало возмущение, она несколько раз порывалась возразить, но его быстрая запальчивая речь не давала ей возможности вставить хоть слово. Наконец он замолчал, и Ольга смогла задать вопрос, вложив в него всю обиду за свое дело:

— А скажите, Григорий Харитонович, вы считаете безупречным разработанный вами метод извлечения золота из воды? Достаточно совершенным, чтобы так пренебрежительно отзываться о методах профессора Смолина?

— К сожалению, нет, — мрачно ответил Калашник. — Золото, добытое моим способом, стоит в три раза дороже платины.

— Почему же? Вы употребляете слишком дорогие реактивы?

— Не в этом дело. Реактивы дешевые. Но их идет при осаждении золота такое количество, что золото не оправдывает их стоимости. А главное, — на осуществление реакции требуются чудовищные затраты энергии.

— Что же делать?

— Значит, нужно искать иные способы. И самый верный путь — укрупнение коллоидных частиц золота. Вы, конечно, знаете сущность коллоидного состояния?

— Знаю, — нахмурясь и краснея, ответила Ольга.

— Так вот, если знаете, то представляете себе, что частица, взвешенная в коллоидном веществе, — мицелла — несет электрический заряд и притягивает к себе частицы окружающей среды, заряженные электричеством противоположного знака и составляющие ее оболочку. Эта оболочка так прочна, что для ее разрушения нужны огромные количества реактивов, образующих в растворе тоже заряженные частицы — ионы.

Он показал рукой на цилиндр с жидкостью, которая только что на глазах Ольги претерпевала удивительные превращения, и спросил:

— Вы видели?

— Видела, — ответила Ольга тихо. — Извините, я не решалась вас прервать, и потому…

— Пустое, — отмахнулся он. — Не в этом дело. Реакция, вызывающая разрушение оболочек мицелл и приводящая к выпадению золота в осадок, производится посредством ультразвука. Несколько миллионов колебаний в секунду разрушают оболочки мицелл золота.

Они начинают слипаться, укрупняться, и в силу своей тяжести оседают на дно. В лабораторной обстановке — это простейшая операция. А в промышленных масштабах такой способ нерентабелен. Вибрация среды поглощает огромное количество энергии.

— Но я не понимаю, — сказала Ольга, — свечение этой жидкости… Ведь это вода?

— Да, профильтрованная морская вода…

— …Свечение воды… вызывалось вибрациями?

— Нет. Это так, мелочь: лучи большой жесткости — с малой длиной волны. Под их действием мицеллы золота начинают светиться. Чем крупнее частицы, тем гуще фиолетовый оттенок. Вот и все. Очень просто. Сейчас золото — на дне этого цилиндра. В лабораторных условиях оседание частиц можно ускорить центрифугированием. Затем — пропустить ток, и на одном из электродов будет получена пластинка золота. Вот, пожалуйста.

Он нагнулся к пульту и повернул рычаг. Ольга молча следила за его движениями.

— Постоянный ток сейчас проходит через среду, в которой золото медленно оседает. Угольный электрод притягивает все соответственно заряженные частицы. Но для более подвижных частиц натрия, кальция, магния и других ионов, которые находятся в морской воде, я применяю особые уловители. Таким образом, на угле осаждается чистое золото.

Калашник двинул рычаг обратно, нагнулся к подножью цилиндра, быстро закрутил какой-то кран, что-то толкнул вперед и назад, сунул руку в образовавшееся отверстие и выпрямился, держа черную плоскую коробку.

— Смотрите.

Он стряхнул воду и протянул коробку Ольге. В центре крышки блеснул ровный желтый квадрат.

— Это… золото?

— Да.

— Так много?

Калашник усмехнулся. Осторожно раздвинув крышку коробки, он освободил желтый квадрат и подал ею Ольге. Она взяла квадрат, взвесила на руке, перевернула.

— Так это же… уголь! — сказала она разочарованно.

— Конечно, — подтвердил Калашник. — А слой золота здесь в несколько микронов. Прокалив пластинку, можно взвесить золотой слой.

— А много его здесь?

— Очень мало. Ведь электролиз не закончен. Здесь не больше пяти миллиграммов. Но полностью завершенный процесс извлечения приносит до сорока миллиграммов золота на тонну воды. В этом цилиндре — ровно кубический метр, те есть, как раз тонна.

Ольга вернула пластинку Калашнику.

— И этот способ пригоден… для наших определений? — спросила она.

Калашник опять нахмурился.

— Я не знаю намерений профессора Смолина, — сказал он холодно. — Но более простых и точных методов я показать не смогу.

Он замолчал. Ольга стала прощаться.

— Когда я смогу начать? — спросила она робко.

— Завтра с утра, если хотите, — ответил Калашник.