Сокровище Черного моря

— Да, да, я продолжаю утверждать! — Калашник говорил запальчиво, но лицо его было спокойным и даже несколько безразличным. — Ваши работы имеют совершенно очевидный теоретический интерес. Но для практики они абсолютно бесперспективны! И вы ничем меня не разубедите.

— Хорошо. Можете оставаться при вашем убеждении, — с легким раздражением отвечал Смолин. — Но что вы скажете об этих растениях?

Они остановились у теллуровой делянки. Калашник мрачно, исподлобья посмотрел на Ольгу маленькими серыми глазами, неуклюже поклонился, тряхнув шапкой лохматых светлых волос, и отвернулся.

— Ну, что мне сказать? Я же ничего о них не знаю, — Калашник постучал по ближайшей к нему ветке. — Скажу, что и эти растения вы изменили так, что их родная мать не узнает. На это вы мастер. Но что их способность к накоплению каких-либо элементов может заинтересовать промышленность — извините меня — в это я не поверю.

— Постойте, уважаемый скептик! — Смолин положил руку на рукав Калашника, видимо борясь с накипающим раздражением. — Скажите мне, знаете ли вы методы извлечения теллура из породы, если содержание этого элемента в минерале не больше тысячной процента, то есть десять граммов на тонну?

— Ну, допустим, не знаю. Но уверен, что методы найдутся, если только добыча таких ничтожных количеств экономически будет оправдана.

— Хорошо, — сказал торжествуя Смолин, — а я берусь с помощью этого растения, которое вы так пренебрежительно щелкаете, извлекать до пятидесяти килограммов теллура с гектара, если почва содержит его не более десяти граммов на тонну, и до центнера с гектара, если в почве хотя бы тридцать граммов на тонну.

— А вы сперва найдите такую почву! — свирепо огрызнулся Калашник. — Тогда, может быть, и без вас отыщут методы добычи.

Смолин стиснул зубы и замолчал. К ним подошли отставшие экскурсанты. Спор, очевидно, утомил Смолина, и он продолжал демонстрацию уже без воодушевления. Оживился он только, подходя к разборочной. На ступеньках крыльца сидел пригорюнясь скучающий Крушинский. Он медленно поднялся навстречу гостям.

— Позвольте представить вам моего сотрудника, гидрофитолога[2] доктора Крушинского, — сказал Смолин. — Показывайте, Николай Карлович.

— Здесь, в этом пруду, — начал Крушинский, — культивируется выведенная нами раса пресноводной водоросли кладофоры. Исходный материал — хорошо известный вид Cladophora sauteri — накопитель брома. Увеличивает концентрацию брома в восемьдесят тысяч раз. У выведенных нами растений эта способность усилена в миллион раз.

— Путем селекции? — спросил Симпсон.

— Да, путем скрещивания и воспитания в богатых бромом средах. Прошу вас убедиться.

Крушинский вытащил из большого кристаллизатора щепотку спутанных буро-зеленых нитей и растер между пальцами. В воздухе потянуло удушливым запахом брома.

— Словом, накапливает до пяти килограммов брома с гектара. Вас это не устраивает? — шутливо обратился Смолин к Калашнику.

— Промышленность получает бром в достаточных количествах и без ваших кладофор, — сердито проворчал Калашник.

— Хорошо, — коротко отозвался Смолин. — Идемте дальше. Прошу всех в помещение.

Крушинский распахнул дверь разборочной. Гости, вполголоса переговариваясь, довольные спором, оживившим экскурсию, заполнили просторную лабораторию. Из ее широких окон был виден пруд и бесконечные, уходящие к самому лесу опытные делянки.

— Мы в лаборатории, где подвергается первичной обработке наш опытный материал, пояснил Смолин. — Помещение это расположено, так сказать, на демаркационной линии, которая разделяет наши поля на две части. Мы с вами прошли сейчас по территории, где культивируются выведенные нами растения — накопители элементов с устойчивым ядром. По эту сторону, — Смолин указал рукой на окна, — посадки растений, концентрирующих элементы с неустойчивым ядром, — радиоактивные элементы.

В группе гостей возникло движение. Слова профессора Смолина, видимо, сразу повысили внимание утомленных экскурсантов. Смолин продолжал, словно не замечая впечатления, произведенного его словами:

— Факты накопления живыми существами радиоактивных веществ общеизвестны. За последние годы в этой области нашими учеными сделано немало. Доказано, что радий в определенных количествах необходим для нормальной жизнедеятельности растений. Правда, количества эти ничтожны. Но потребность растений в радии оказалась таким свойством, которым можно пользоваться для селекции организмов — концентраторов радия. Надо сказать, что в природных условиях накопление радия растениями едва уловимо. В почве и в воде морей и рек радия стотриллионные доли процента. В живом веществе растений можно обнаружить уже триллионные доли процента значит, концентрация радия увеличивается примерно в сто раз. Но обнаружены растения и с более высокой способностью к концентрации радия. К ним принадлежит, в частности, самая обыкновенная пресноводная ряска, засоряющая наши пруды. Она концентрирует радий в тысячу раз. С ней-то мы и начали работать, поставив целью усиление этого ее свойства. Ну, Николай Карлович, показывайте.